— Тогда два раза по двадцать пять золотых, одну расписку на семьдесят пять золотых, одну на девяносто и… — я прервался и задумался.
В ближайшие дни предстояло крупно потратиться. Расписка на семьдесят пять монет — оценщику. Перед отъездом получилось быстро пробежаться по всем нужным местам и выяснить цены. Расписка в девяносто — в ателье, там как раз сегодня завтра закончат подшив моего заказа, с дополнительным комплектом тёплых вещей, тройкой исподних пижам с начёсом и чунями для того, чтобы нижние лапки не мёрзли. Остаётся двести семьдесят семь золотых.
Как же быстро уходят деньги! Даже с пяти сотен золотых, наличкой забранных с выигрыша — осталось всего девяносто семь монет. Заказы конспектов, сигнальный контур, деньги для Улы с братом, провоз до городов, гостиницы и комплект зимней одежды на мне за пятьдесят три золотых. Деньги уходят ужасно быстро. И почему они не растут на деревьях?
С грустью на сердце я запросил ещё одну расписку на двести пятьдесят золотых, а остальное — наличкой.
— На ваше имя заполнить расписки? — поинтересовалась женщина.
— Нет, оставьте незаполненным. Я собираюсь воспользоваться ими в лавках. Это же не запрещено в Магнаре?
— Ни разу такого не слышала, чтобы в городе запрещали пользоваться расписками, — женщина сложила заллаи в отдельные мешочки и вышла из комнаты. Спустя несколько минут она вернулась с деньгами на небольшом подносе и статуэткой одного из Тонов, чтобы мы распустили группу.
При виде стопок золотых монет Нот и Галис растянули губы в улыбке мартовского кота. Каждый из авантюристов взял причитающееся ему золото, прикинул вес монет и заулыбался ещё шире. Я же всё быстро сгрёб в рюкзак: недавно городской колокол пробил пять раз и мне следовало поторапливаться.
— За лишние монеты тебе спасибо, — прогнусавил Нот, когда мы втроём вышли на задний двор гильдии и по узким улочкам направились в обход. Конспирация велела мне не появляться в стенах гильдии или рядом с ней до следующего приезда, иначе другие авантюристы в два счёта сопоставят появление ксата и пропажу задания.
— Не хотелось заморачиваться с пересчётами.
— Всё равно больше оговорённого, но это приятно.
— Да что делать дальше будешь? — Галис задумчиво посмотрел на меня. — Судя по распискам, у тебя каждая монета на счету.
— Придётся сегодня и завтра побегать по магазинам. Сейчас надо спешить в гильдию свободных торговцев.
— Ждёшь караван до Настрайска?
— Именно. У меня через одиннадцать дней вновь учёба, а на дорогу нужно пять.
— Да сегодня и завтра можешь не ждать.
— Из-за праздника?
— Да, — коротко резюмировал Нот.
Дальше разговор не шёл, и мы молча и быстро добрались до основной улицы, вилявшей через город раскрученной лентой для гимнастики. Вот только авантюристы направлялись в северную сторону города, а мне нужно в противоположную.
— Надо твоё первое задание отметить, — Нот задумался на секунду. — Хоть ты и ксат, но не по-нашему это.
— Да завтра и можно отметить, раз сегодня ты весь в делах.
— Я бы хотел завтра понаблюдать за праздником.
— Да вот этого у тебя сполна будет, — Галис отмахнулся и предложил встретиться завтра у банка с третьим ударом колокола. Вроде там какое-то заведение с лучшим вином в этом городе. Я согласился на предложение, но предупредил, что могу не появиться к обозначенному сроку.
— Почему?
— Вдруг застряну в лавках.
— Понятно. Когда в следующий раз на порождения отправишься? — я в ответ ухмыльнулся и многозначительно посмотрел на Нота. — Не обольщайся, ксат. С тобой можно легко заработать.
Именно на этот ответ я и рассчитывал. Эти двое купились на лёгкие деньги и теперь ни за что не откажутся от моей компании, и десятая часть от добытого — ничтожная цена за двух охранников и крайне эффективных помощников. С которыми мы встретимся через два месяца в гильдии авантюристов.
Стоило мне остаться одному — и я тотчас же помчался к гильдии свободных торговцев сквозь городскую толпу. Разумные заполняли улицы, все улыбались в предчувствии новой порции веселья, как пропойца после недельного запоя, с красными едва отрывшимися глазами и тяжелейшим похмельем, старательно натягивает кривую жадную улыбку осознавая, что завтра напьётся вновь. Разумные кидали на меня презрительные взгляды, и я отвечал им тем же. Они мне омерзительны: фантазия в ушах рождала весёлое улюлюканье толпы, оргазмировавшей от чужой смерти. Их улыбки казались хищным оскалом, и свободные разумные, и рабы — все предвкушали завтрашнее веселье и с упоением вспоминали прошлое. Было противно находится среди них и лишь простая, даже банальная жизненная необходимость пересиливала отвращение, заставляя разум и тело двигаться дальше.