Граф появился спустя часа три. Как и подобает владельцу всего города и ближайших окрестных земель, Раний приехал верхом на коне, в сопровождении вооружённой свиты. Узнав, что в его город хочет попасть ксат — он было хотел отказаться, но якобы случайно заметил краюшек паранаи под моим плащом. Раний позволил переночевать магессору академии в одной из гостиниц, но с условием, что лейтенант графа вместе с солдатами завтра же утром сопроводит меня до того скверного места. Раз уж в город приехал магессор, то не грешно воспользоваться его услугами — даже если это ксат, и за услуги магессора придётся заплатить. Всё равно следующий караван собирается только через три дня, да и докладывать о результатах придётся графу лично.
Собственно, за мной пришли настолько ранним утром, что даже городские ворота не успели открыть. И вот тут-то я окончательно убедился, что интуиция и паранойя — мои самые лучшие друзья.
Ещё вчера, когда Раний приехал на коне, я подумал, что этот конь явно что-то означает. Не именно тот самый конь, но его появление равносильно некому «чеховскому ружью» в моей ближайшей судьбе. Это подсказывала интуиция, да и паранойя похрюкивала в такт.
Утром меня привели к одной из конюшен и настойчиво пригласили в седло. Я, конечно, отнекивался от такой неприятной перспективы и всячески возражал, что впервые буду скакать верхом, у меня морская болезнь и, вообще, вдруг лошадь меня лягнёт или надменно фыркнет: у меня же тогда сердечко окончательно встанет. Но присланный графом лейтенант, тот самый, который был с ним во время недавней поездки во Фраскиск — лейтенант недвусмысленно намекнул, что до нужного места на телеге добираться непочтительно долго.
Так начались самые незабываемые, умопомрачительные, задницотшибающие, мозгоперетряхивающие, желаниеповеситьсянагоняющие и просто интереснейшие пять часов моей скверной жизни, наполненные безудержным тыгыдыгом. Настолько безудержным, что я даже ни разу не упал, но когда мы прискакали к нужному месту и я наконец-то слез с седла — то колени свести вместе уже не смог. Как едко пошутил одни из солдат, не скрывая злорадную насмешку — как-то так ходит портовая шлюха под утро, после вечернего прихода корабля. Да и чувствует она себя примерно так же.
Шутка солдатам настолько понравилась, что они заливались гоготом ровно до тех пор, пока я не приблизился к скверному месту на сто метров. Смешки затихли, перейдя в осторожное шушуканье. Несколько раз солдаты аж вскрикивали, когда я подходил к кустам на три десятка метров, присаживался и как следует всё изучал. Или делал вид, что изучаю.
Практически час я находился рядом со скверным лугом, наблюдая за извивающимися кустами с широкими листьями неестественно ярко-жёлтой окраски и покачивающимися резиновыми лианами, и пытался высмотреть ползучих тварей, скрывающихся в глубине пышных зарослей. По странному стечению обстоятельств кусты не пытались атаковать друг друга или ползучих полуящериц-полукотов, но кроме резиновых лиан я их не видел на скверном материке. Хотя названия тварей запомнил из книги.
Закончив — я вернулся к солдатам и лейтенанту. Последний старался держаться невозмутимо, но даже его пробрало увиденное. Солдаты же и вовсе парадировали меловые статуи, даром что немного подрагивающие.
— Уфимилийский плющ, Гуаская ромашка и Ырский мохнатый опарыш скверны. Все три порождения ведут себя нормально, если это слово применимо к порождениям. Само место тоже выглядит нормальным. Не думаю, что странное поведение диких животных хоть как-то связано со скверной.
— Тогда будем возвращаться. Только придётся сделать небольшой крюк. Лошади устали, их бы покормить. Заедем в деревню одну, сами передохнём, и к вечеру будем в городе, — сказал лейтенант, сначала показав в направлении города, а потом отведя руку чуть в сторону.
— Я бы не отказался от обеда, — я невольно поморщился, вспомнив недавние пять часов безудержного веселья.
— Теперь спешить некуда, будем ехать тише.
— Лейтенант, разрешите вопрос задать? — заговорил один из солдат. Лейтенант разрешил, но вопрос предназначался мне. — Как это у… у вас получилось так близко подойти?
Солдат говорил голосом спокойным, вежливым, без единого намёка на насмешку или презрение. Да и остальные за последний час насмотрелись достаточно, чтобы в корне изменить своё мнение.
— Яркость солнца и плотность облаков, — я показал пальцем на небо. Все четверо разумных вместе с лейтенантом сначала посмотрели на палец, и только потом подняли головы. — Сила ветра и влажность, расположение тварей и их движения. Всё это влияет на их поведение. Будь хоть что-то из перечисленного по-другому, и так близко я подойти бы не смог. Настрайская магическая академия титулом магессора так просто разбрасываться не будет. Особенно если речь идёт о ксате.
Мои слова пробрали солдат. Весь оставшийся путь они проделали молча, лишь изредка переговариваясь о показавшихся где-то на горизонте силуэтах, всё время оказывающихся крестьянами, или небольшими стадом овец или коров.
Выехав из города ни свет ни заря, ровно после шестого удара колоколом — в деревню мы прибыли уже после полудня. Протянувшись двумя линиями по краям просёлочной дороги, деревенские домики белёными стенами и соломенными крышами напоминали лучезарный оскал цыганского барона, спустившего всю наличность на отбеливание зубов и золотые пломбы. Встречавшие нас за околицей и внутри деревни крестьяне смотрели на меня и даже не собирались скрывать озлобленный оскал. Наверно, не будь сейчас рядом охраны — и уворачиваться мне от брошенных камней, или даже тычков вил.
В центре деревни нас встретил мужик с косматой бородой. Представившись старостой, он самым вежливым тоном спросил, что его благородие лейтенант забыл в такой глуши. Но вот взгляд мужика нет-нет да перескакивал на моё лицо.
— Это же деревня Аскиск?
— Она самая, господин, — ответил староста.
Лейтенант недобрым взглядом окинул толпу селян, успевшую собраться вокруг. Среди всех нас было только две расы, притом раса ксатов представлена в единичном экземпляре.
— Слушайте внимательно! По приказу его сиятельства графа Рания Шалского, исследователь скверны Лик’Тулкис из самой Настрайской академии прибыл, чтобы изучить ближайшее скверное место, и убедиться, что вам ничего не угрожает.
Деревенский люд загалдел невпопад, обсуждая сразу две темы: заботу графа, и что вообще это уродливое создание забыло в их великой академии. Лейтенант дёрнул поводьями, лошадь заржала, деревенские мгновенно замолкли. Служивый попросил меня показать паранаю, что я сделал не без удовольствия. Вскоре лошади опять пришлось заржать.
— Великие Всебоги, ксат в нашей жемчужине! — протараторил староста.
Лейтенанту пришлось прикрикнуть, чтобы собравшиеся заткнулись. Дальнейшее слово было дано мне. Придерживаясь образа, я в подробностях объяснил поведение тварей и что ничего необычного не заметил. Когда я закончил говорить, то крестьяне были в шоке не меньшем, чем солдаты у скверного места. Лейтенант воспользовался всеобщим замешательством.
— Воздайте хвалы графу Ранию Шалскому! Он заботится о вас. Он лично приказал исследователю изучить это поганое место! От него вам ничего не угрожает.
— Мы всё благодарны его благородию! — староста поспешил низко поклониться, вслед согнулись остальные селяне.
Лейтенант слез с коня, солдаты и я последовали его примеру.
— Мы остановимся на обед, озаботьтесь обо всём, — лейтенант протянул скрученный трубочкой листок, расписку на вполне щедрую сумму. И с намёком медленно перевёл взгляд на меня и обратно на старосту. — Мы будем есть из одного котла, и пить из одного кувшина.
— Не велите беспокоится, господин.
— Исследователь скверны устал в пути, он хотел бы умыться. Где ближайшая река?