Четвёртое отличие в пещере заключалось в полу. Он застелен орочьей циновкой из сваленных шерстяных колбасок. Практически половина пещеры превратилась в мягкую площадку для тренировок. Умей мои ступни разговаривать, то непременно бы завалили меня словами благодарности. Больно отрабатывать «Рывок», приземляясь голыми ступнями на острые края пола. А если в обуви заниматься, то кожи кабанов не напастись.
Развернувшись, я четыре раза активировал «Рывок», переместившись вглубь пещеры. А потом столько же в обратную сторону. На этих циновках удобно отрабатывать не только «Рывки», но и махать посохом, отжиматься и заниматься другими упражнениями. Лог…
Благодаря привычке спускать всю выносливость по её восполнению — «Рывок» поднялся до седьмого уровня, а до тёплых дней точно подниму до десятого. Кто знает, как это отразится на умении, но узнать необходимо.
Пять минут за инвентаризацией и тратой выносливости пролетели незаметно, следовало возвращаться во входную пещеру к котелку, испускавшему тончайшие нити пара. Бодрящий напиток готов. Настало время самого главного. Следовало половину котелка слить в импровизированную тарелку из куска ореха и отложить в сторону. В котелок долить воды до половины, насыпать немного ягод рябины, шиповника, два листа черемши и три еловых хвоинки для привкуса и оставить на двадцать минут, чтобы всё хорошенько проварилось.
Тёмно-зелёную жидкость в тарелке пить без подсластителя невозможно от слова совсем. От горечи желудок в трубочку сворачивается, а язык вот-вот сам себя отрежет и убежит куда подальше. Но выпить следовало всенепременно, бодрит же! Вот только что именно бодрит: сам напиток, или его вкус?
Есть другой вопрос. В своей истинной форме я практически не ощущал холода даже когда меня засыпало снегом от кончика хвоста до роговых отростков, превращая в неподвижный сугроб — а в форме ящеролюда стоит лёгкому ветерку подуть, и я уже стучу зубами. Из-за этого приходится чуть ли не обматываться вещами. Трусы, портянки, рубаха, потом штаны — это только нижний слой вещей, из шерстяной ткани. Верхний слой сделан из кожи порченого кабана, и в дождливую или снежную погоду это самое необходимое.
Самый же интересный слой одежды — средний, состоящий из шкур убитых по весне животных. Хотя прошло два месяца, как я не покусился ни на одну зверюшку. Не считая убитого месяц назад козла, ведь рагу без мяса — это грустно, и невкусно.
В будущем же средний слой одежды преобразится, покроется мехом густым, тёплым и мягким, и переливаться будет золотом. Вот только добывать его та ещё проблема, да и редкий он, зараза: за всё время лишь единожды получилось его добыть. Но средний слой одежды интересен не мечтами о ботинках, штанах и шапке. Лог.
Личное имущество:
Предметы одежды:
Рука́асса шаа́кт ну да́арон (Осквернён):
Свойства (неизвестны)
Я отказываюсь, просто отказываюсь понимать работу системы в этом мире. Какое личное имущество, какая одежда, какие свойства, какое неизвестно: что это за ересь? Нет, я понимаю, что надпись на орочьем языке и одно из слов всенепременнейше переводится как «крутка». Но на этом моё понимание — всё.
Когда я пришёл от орков, то бросил в угол пещеры куртку с красными бархатными полосками вместе с острым шилом. Но через две недели они не пропали. Если с шилом я уже знал, как поступить — то с курткой возникли проблемы. Минут десять я вертел её в руках, и уже решил постирать и носить — да сдуру подал в неё магию, как это делал во время выкачки жизней из животных. Просто подумал, что это куртка может быть таким же магическим инструментом, как мамин ножик.
Оказалось, что я подумал правильно. Полоски моргнули жёлтым цветом, и система такая: «Оп, пацан, даров. Как сам, как оно? Выживаешь? Малаца! Вот, держи, теперь твоё. Не знаю, что это — но ты держи, оно твоё.»
Я тогда завис на часа три размышляя, как позвонить санитарам в дурдом. Потом плюнул на это и решил уточнить всё у мамы при встрече. Но куртку всё же постирал. Три раза. С золой. Я радовался как дитя, когда неприятные запахи и следы гноя наконец исчезли. После этого на практику использования курткой потратилось несколько дней. Крайне сложно подавать ману сразу во все полоски бархата: я частенько отвлекался, и концентрация терялась.
Зато теперь, благодаря усердию — в моём распоряжении куртка, которая греет. То, что надо, вот просто сто из десяти! Такое ощущение, словно мои вечные жалобы кто-то услышал и сжалился. Или просто пожелал, чтобы я наконец заткнулся.