Первый закинутый разумный ударился об землю, издал последний вздох и затих. Но потом, когда ко мне закинули второго — он не умер. Быстро дыша от страха, выпуская едва заметные клубы пара, искалеченный мужик смотрел на меня как кролик в чистом поле на комбайн.
Шла минута, ещё одна. Время текло своим чередом, а мы играли в гляделки. Мужик явно выбирал между двумя крайностями: помереть сейчас или чуть попозже. Я же не мог осмыслить произошедшее: за последние сорок дней это первый закинутый мне разумный, которого я увидел живым.
— Ну, привет, — я пробился в сознание к мужику, того дёрнуло как от удара током. — Мыслеречью умеешь говорить?
— Ты кто?
— Конь в пальто.
— Как, конь? — ошарашенно спросил мужик.
— Ой, дурак, — похоже, страх ему сознание превратил однородное желе. — Ты слепой, не видишь?
— Вижу.
— И кого ты видишь?
— Дракона, — мужик быстро заморгал. Но я никуда не исчез, чем ещё сильнее шокировал бедолагу.
— Ну хоть спасибо, что не древнейшего. Меня тошнит от этого слова.
— Ты кто?
— Конь в пальто!
— Как, конь?
— Ой, дурак. Слушай, может уже хватит, а? Я дракон, а ты, судя по твоим ушам — человек. И, может быть, мы такие разные, но мы вместе в одном шатре.
Я посмотрел на переломанные руки и ноги мужика. Тот с огромным усилием приподнял голову, осмотрев свои переломы и заметно погрустнел. Пришлось похлопать культёй по земле, привлекая к себе внимание.
— И есть другие вещи, что нас объединяют.
Стоило только бедолаге обратить внимание на мои увечья, как тот едва не позеленел. Лишь спустя минуту он сообразил, что происходит и в его глазах засиял огонёк осмысленности.
— Откуда у орков дракон?
— С неба упал.
— Это орки? — тот посмотрел на мои культи.
— Нет.
— Кто? — потерянно спросил мужик.
— Ты не поверишь, но я тоже хочу узнать.
От моего ответа бедолага впал в ступор. Решив, что у него галлюцинации, он расслабился и его голова закономерно устремилась к земле, но затылок уткнулся в мягкое и ещё тёплое тело другого разумного. Почувствовав непривычную мягкость, мужик повернул голову. Его глаза расширились от ужаса, стоило ему увидеть старый шрам на голени мертвеца. Человек развернулся, всмотрелся в лицо трупа и запричитал что-то тихо.
— Значит, именно ты отправишь меня к Таксатону, — сказал тот спокойным голосом, когда закончил причитать. — Этот конец удачней, чем такая смерть. Может быть, в этом есть свой почёт? От одного древнейшего к другому.
— Кто такой Таксатон? Он тоже…
— Не придуривайся, дракон. Ты всё прекрасно знаешь. Заканчи… — мужика передёрнуло. Он натужно задышал, а из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. — Лучше сила моей души достанется тебе, чем этим отступникам.
— Ты о чём сейчас? — я пытался поддержать хоть какой-то диалог и не собирался его убивать: он нужен мне живым. Я должен вытащить из него информацию и неважно какую, мне помогут любые сведенья.
— Что значит, о чём? — ошарашенно посмотрел на меня мужик. — Ты, когда убиваешь кого-то, получаешь силу его души. Когда будет достаточно, то хранители увеличат твой урове… — человек вдруг запнулся и часто заморгал. — А кто древнейшим повышает уровень?
— Повышает уровень? — я прищурил глаз от непонимания, но практически сразу всё понял. — Ты говоришь про опыт?
— Опыт? То есть так вы, древнейшие, называете силу души? — в голосе мужика слышалось чувство прикосновения к некой тайне.
— Да.
— Так забери её. Уж лучше ты, чем эти отступники.
— О ком ты сейчас говоришь? Об орках?
— Забери меня, великий Таксатон, — запричитал несчастный. — Возвысь мою душу на линию твоих глаз и позволь увидеть мудрость мира, доступную тебе. Забери меня, великий Таксатон. Возвысь мою…
— Я вопрос тебе задал! — я постарался вырвать мужика из пучин религиозного бреда.
— Убей меня!
— Ты хочешь умереть?
— А по мне не видно? — от накатившей злости в его левом глазу лопнул сосуд, постепенно окрашивая глаз красным.
— Тогда ответь на мои вопросы, и я убью тебя.
— Что?
— Что слышал. Ты всё равно умрёшь, ибо вас двоих бросили ко мне лишь затем, чтобы я вас сожрал. Как и всех тех, кого бросили до этого.
— Бросили? До этого?
Мужика охватило какое-то безумие, он попытался встать, опираясь на изломанные руки, но порция жуткой боли не позволила этого сделать. Он упал обратно и глубоко задышал, успокаиваясь и приходя в чувства.