— Эй, Вася, это я! — прокричал Аслан.
Молчание.
— Вылезай, чудак, это же я, Аслан.
Из кустарника высунулось красное лицо шофера.
— Убери свою пушку…
Аслан перекинул ружье на плечо. Из дула ещё струился синий дымок.
— Скажи, куда бидоны везешь?
Шофер встал и, вытирая лицо рукавом, подошел к Аслану.
— Тьфу, черт, обознался! Вижу, с ружьем, ну, думаю, нарвался… Салям!
— Далеко едешь?
— К вам в табун бидоны везу.
— Заливай! А я зачем еду, не знаешь? Мне же велели ехать за ними.
— Э, пока вы соберетесь, сам-то и приедет…
— Кто приедет?
— Принц какой-то…
— Ты что, спятил? Какой ещё принц? Что ему здесь нужно, в горах?
— Не знаю… На охоту вроде приехал. Целую машину с оружием привезли. Ну ладно, бывай! Некогда мне. Сказано — срочно доставить бидоны и чтобы сегодня уже сливали кумыс. Ух и напугал ты меня!
Аслан взял у шофера папироску, курил и мрачно смотрел вслед уходившей машине. Приезжают бог знает откуда, заготавливай им кумыс, готовь охоту! Того и гляди, ещё прикажут ловчть сетями козлов и привязывать к кустарникам — подкрадывайся и стреляй!
Аслан рассмеялся. Злость прошла, вытесненная любопытством. Приезд принца — событие небывалое, нельзя упускать случая и не повидать редкого гостя. Тронув коня, он поехал обратно. Теперь, проезжая мимо, можно остановиться у сторожки пасечника. Торопиться некуда.
— Ты что пролетел мимо, когда я махал тебе?
— Слыхал, агай, к нам принц едет?..
— Слыхал, как же! Вася сказал. Только я думаю, что охотиться им лучше в соседнем районе.
— А почему не у нас?
— А что им делать у нас? Там большое хозяйство, а здесь только время потратят.
— Да что ты, агай, ведь нам уже команду дали кумыс для них готовить…
— «Кумыс, кумыс»! Если я говорю, так я знаю, что говорю. Кумыс — это для другого: к нам едет один важный гость… — Старик оглянулся, словно кто-то мог подслушать их, и тихо сказал: — Один большой человек оттуда. — Он махнул рукой на горы, в ту сторону, где была граница, за которой начиналась другая страна. — Тайно, понимаешь?
— Что ты плетешь, аксакал? Зачем ему наш кумыс?
— Вот я и хотел потолковать с тобой обо всем. Что бы все это значило, как ты думаешь? Постой, я вынесу тебе стаканчик…
Старик угостил Аслана пахучим, горьковатым медком, но Аслан не стал задерживаться: напоил коня из речушки и поскакал дальше.
В низине паслись стреноженные кони. Тускло поблескивали бидоны возле палатки табунщика — значит, Вася был здесь и уехал дальше. Аслан спустил коня по крутой тропинке, оставил его пастись на лугу и вошел в палатку. Старуха, жена Нияза, и невестка его возились с чаначем — большим кожаным мешком, выжимая из него остатки старого кумыса. Сам Нияз, коренастый старик с плоским лицом и раздвоенной седой бородкой, сидел на кошме, держа на коленях внука, и жевал табак. Он поднял на помощника тяжелые, припухшие глаза, выплюнул коричневую жвачку.
— Слушай, что я говорю: сейчас поедешь по юртам и скажешь женщинам, чтобы немножко прибрались, навели порядок.
— Что, принц к нам едет?
— Принц не принц, нам до этого дела нет, только подготовиться надо. Так что обойди все юрты, в каждую загляни и строго накажи всем: чтобы было чисто.
— Это тоже начальство приказало?
— Это я тебе говорю, а не начальство. Слушай, что тебе говорят, и выполняй.
Аслан вывел коня по тропке вверх, вскочил в седло и погнал к речке в долине. Всю дорогу он ругал старика. Эта лысая кастрюля, этот прохудившийся чайник только и думает, перед кем бы выслужиться. Кто там едет — принц не принц, ему все равно. Только бы выслужиться. Сидит себе, старое корыто, в палатке, жует табак, а я гоняй, как дурак, по юртам.
Аслан остановил коня в речке. Вода неслась, ворочая камни. Конь долго пил воду, потом стоял подремывая. Аслан не торопился. У него пропал интерес к предстоящему приезду высоких гостей. Он презирал себя и свою жизнь, в которой не распоряжался собой. Не мог плюнуть на все и уехать с дружками? Мотаешься как холуй — то поезжай за бидонами, то уговаривай старух, чтобы вытерли сопли своим внукам и прибрали грязные юрты.