Берд спустился вниз по склону и присоединился к Альберту.
— Вытащи его оттуда. Погрузим его в багажник моей машины, но поторопись, Бога ради. Кто-нибудь может появиться.
Альберт приготовился подлезть под катафалк, но раздался скрип и машина слегка покачнулась. Альберт отскочил назад.
— Эта чертова штука может опрокинуться в любой момент, а у него зажаты ноги.
Берд наклонился и, когда поднялся, у него в руках была бутылка водки.
— Снова пил! — крикнул он в бешенстве. — Сколько раз тебя предупреждать! — Берд дал Альберту пощечину и отшвырнул бутылку в кусты.
Альберт поднял руки, защищаясь, снова как ребенок.
— Простите, мистер Берд. Это просто несчастный случай.
Берд достал из жилетного кармана перочинный нож и открыл его.
— Распори шов, открой его. Нам нужно забрать героин.
— Я не смогу, мистер Берд, — взмолился Альберт.
— Делай, что тебе велено! — крикнул Берд и снова ударил его по лицу. — Я принесу из машины мешок.
Он вложил нож в руку шофера и полез вверх по склону. Альберт, испытывая ужас, встал на колени и стянул саван. Глаза парня оказались открытыми и смотрели на Альберта. Он старался по возможности отводить глаза, когда начал пороть шов.
На дороге Берд открыл багажник «ягуара» и взял оттуда полотняную сумку, которой пользовался, когда делал закупки. Он встал на вершине склона и посмотрел вниз в густевшую темноту.
— Ты достал?
— Да, мистер Берд. — Голос Альберта был глухим и напряженным.
— Сложи все сюда.
Берд бросил сумку вниз, глядя с тревогой на дорогу. Слава Богу, что это произошло на проселочной дороге, и равнинные поля за поворотом позволяют видеть вдаль на значительное расстояние. У него сильно билось сердце, на лбу выступил пот. Что бы сказал Смит? Перспектива выглядела так ужасно, что даже страшно подумать.
Он спустился по склону.
— Ну, ты закончил, наконец? Все вынул?
— Думаю, да, мистер Берд.
— Ладно, пошли отсюда.
— Но они же все равно найдут тело, мистер Берд. Обязательно найдут.
— Ну и что? Они же не смогут выйти на нас. Ни во Франции, ни здесь. Есть такая штука: уничтожение улик. Иди! Поднимайся наверх и заводи машину.
Альберт полез наверх, а Берд отвинтил крышку бензобака. Бензин плеснулся на землю. Он достал носовой платок и намочил его, поднялся до половины склона, достал зажигалку, поджег платок и бросил на катафалк. На мгновенье ему показалось, что ничего не получится, но вот появился желтый язычок пламени. К моменту, когда он дошел до вершины, загорелся сам катафалк. Он увидел отблеск пламени в глазах трупа, смотревших на него с осуждением, отвернулся, сел в машину, и Альберт вырулил на дорогу.
Позже, за своим столом в «Дипдине», ожидая, когда перезвонит Смит, Берд потягивал бренди и старался себя успокоить. Все обойдется. Иначе быть не может. Смит поймет. Телефон зазвонил, когда в комнату вошел Альберт с чайными принадлежностями на серебряном подносе. Берд поднял руку, призывая его к молчанию, и снял трубку.
— Говорит Смит.
— Это Берд, сэр. — У Берда дрожали руки. — В действительности, у нас возникли некоторые проблемы.
Голос Смита нисколько не изменился.
— Расскажите мне о них.
Берд рассказал, не упомянув Альберта и его выпивку, относя аварию целиком за счет дефекта рулевого управления.
Когда он закончил, Смит сказал:
— Очень неудачно.
— Согласен, но от аварий никто не застрахован, сэр.
— Ничего не могу сказать по этому поводу, со мной такого не случалось, — сказал Смит.
— Так что нам делать дальше, сэр? Товар заберет мистер Джагоу, как обычно?
— В этом нет необходимости. Я сам заберу товар завтра ровно в три. Оставьте его в багажной ячейке номер сорок три на вокзале Виктории в Лондоне.
— Но где взять ключ, сэр?
— Получите его завтра в конверте с утренней почтой. У меня есть дубликат, — объяснил Смит.
— Хорошо, сэр.
— И лучше, чтобы с вами не случалось никаких аварий, мистер Берд, а то Джагоу придется вас навестить, чтобы разобраться с этим, вы же не хотите этого, не так ли?
— В том нет нужды, сэр, — пробормотал Берд.
— Не волнуйтесь, мистер Берд. Парень был никто. Они все были специально отобраны из людей такого сорта. Нет никакой возможности связать его с кем-нибудь из нас. Немного удачи и все это выльется просто во временное неудобство. Спокойной ночи.