Все было так формально, так сухо.
— Так точно.
— Пожалуйста, объясните свое родство с погибшим.
Сара облизала запекшиеся губы.
— Я была ему мачехой.
— Тело вашего пасынка находится сейчас в городском морге. Вы его опознали, миссис Тальбот?
— Нет, сэр.
Секретарь передал коронеру еще один лист бумаги. Коронер просмотрел его.
— Представленные суду в качестве доказательства отпечатки пальцев позволяют мне отозвать это требование. Я даю разрешение на похороны. — Он помолчал. — Суд выражает вам искренние соболезнования, миссис Тальбот.
— Спасибо.
Она сошла вниз, потрясенная, что все закончилось так быстро. Секретарь суда крикнул:
— Всем встать. Коронер ее величества удаляется.
Все поднялись и двинулись к выходу. Вильерс сказал:
— Могло быть хуже. Ты, Сара, молодцом.
Джагоу, выходивший из зала следом за ними, услышал, как Сара сказала:
— Худшее впереди, но избежать этого нельзя.
— Что это? — спросил Фергюсон.
— Эрик, — просто сказала Сара. — Я хочу его видеть.
Вильерс обнял ее за плечи.
— Не нужно этого делать, Сара. Не нужно тебе через это проходить. Я его видел, и это уже не Эрик. Я уже все организовал. Его доставят сегодня днем в Лондон, служба в крематории Гринхилла в десять часов утра. Все обговорено.
— Мне нужно его увидеть, — твердо сказала Сара.
Он посмотрел на Фергюсона, бригадир кивнул. Вильерс сказал устало:
— Ну, что ж, попробуем пройти и через это.
Он был прав, конечно. Это почерневшее скрюченное создание, представшее их взорам, когда смотритель выдвинул ящик и откинул белую клеенку, совершенно не напоминало Эрика, и все же она постояла рядом с ним, вспомнив, как он держал ее за руку во время свадьбы, счастливый и полный доверия. Наконец, она кивнула смотрителю и пошла прочь, сопровождаемая двумя мужчинами.
Они сели в машину, и когда она тронулась с места, Фергюсон спросил:
— Как вы себя чувствуете, миссис Тальбот?
Она повернулась к нему с горящими глазами.
— Всю мою жизнь я была, как принято говорить, хорошим человеком. Обычным благопристойным гражданином. Троекратное ура американскому образу жизни и да здравствует закон. Так вот, у меня для вас новость, бригадир. Я не намерена отойти в сторону. Я хочу найти подонков, которые это сделали. Хочу, чтобы они за это поплатились.
Вильерс страшно побледнел.
— Сара!
— Вот так я себя чувствую, Тони. Именно так. — Она отвернулась и стала смотреть в окно.
Из телефонной будки на станции обслуживания в Кентербери Джагоу набрал знакомый номер, и спустя пару минут Смит уже перезвонил ему туда.
«Он начинает нервничать», — сказал себе Джагоу, и начал подробно рассказывать Смиту о том, что он узнал.
— Что вы о ней думаете? — спросил Смит.
— Она мне понравилась. Настоящая леди. На мой взгляд, высокий стиль и железная выдержка.
— Я собрал некоторую информацию. Ее старик оставил ей несколько миллионов, когда умер. Да и сама она лихой брокер на Уолл-стрит. Она останавливается в доме на Лорд-норд-стрит, который ее кампания держит для визитеров.
— Впечатляет, — сказал Джагоу.
— А двое мужиков, что с ней, Вильерс и Фергюсон, они-то кто? Что, черт побери, происходит?
— Если вы хотите знать мое мнение, основанное на семи годах службы ее милостивому величеству, я бы сказал, что они из разведки.
— Но почему? Какое им до этого дело? — Смит помолчал. — Возвращайтесь немедленно в Лондон. Я позвоню вам на квартиру в шесть. Никуда не уходите.
Они высадили Фергюсона, а Вильерс поехал с Сарой на Лорд-норд-стрит. Дом был очень красивым, высокое узкое здание периода Регентства. Из обслуживающего персонала здесь держали только служанку, которая приходила по утрам, так что сейчас дом был полностью в их распоряжении.
В холле стояли две упаковочные коробки, Сара, увидев их, спросила:
— Что это?
— Пожитки Эрика. Я сказал, чтобы очистили его комнату в «Тринити». Подумал, что ты захочешь их разобрать.
— О, Тони! Спасибо тебе огромное. Это была хорошая мысль.
Она немедленно открыла одну из коробок. Вильерс сказал:
— Пойду приготовлю чай.
Он стоял у плиты в ожидании, чтобы закипел чайник, когда в кухню вошла Сара с большой книгой, в переплете из синей марокканской кожи.
— Посмотри, что я нашла.
Тони заглянул ей через плечо, когда Сара раскрыла ее, присев на стол.