Кроутер знал, кто это, но старался выиграть время.
— Джагоу, я полагаю.
— Подумать только, мы, действительно, хорошо информированы, но и то сказать, информация это твой бизнес, разве нет? — Джагоу одной рукой достал и закурил сигарету, пока Кроутер взял вторую чашку и положил в нее пакетик. Потом в полуобороте он снял с чайника пластмассовую крышку, а Джагоу продолжал: — И, говоря об информации, старик, где они? И не вздумай создавать проблемы, иначе мне придется стать действительно очень неприятным человеком, а сейчас еще раннее утро.
Кроутер плеснул кипятком через стол и, когда Джагоу отскочил назад в холл, чтобы уберечься, повернулся, распахнул кухонную дверь, но когда он проскакивал через нее, пуля прожгла ему левое плечо. В темноте, однако, он представлял плохую мишень. Кроутер видел, что задняя дверь в переулок открылась, Джагоу выстрелил снова и стал его преследовать.
Кроутер добежал до улицы, свернул за угол на другой стороне от своего дома и побежал вдоль канала к Камден-шлюзу, то в темноте, то попадая на освещенные уличными фонарями участки. Очень скоро Джагоу стал его нагонять. Кроутер, уже задыхаясь, добежал до гранитных ступеней и стал по ним подниматься, держась рукой за викторианские чугунные перила.
Он добрался до верха и на мгновенье оказался в круге света от фонаря, рука Джагоу взметнулась вверх. «Браунинг», снабженный глушителем, дважды кашлянул, и Алан Кроутер, покачавшись из стороны в сторону, бросился головой вперед через низкое ограждение и упал в шлюз.
Джагоу подошел к ограждению в начале лестницы, но не слышно было ни звука, только темнела вода. Он поспешил обратно тем путем, каким пришел, свернул на Уотер-лейн и сел в «спайдер». Пропади пропадом этот дурак Кроутер, отчаянный мужик, но мертвый он ему бесполезен. Итак, он ничуть не продвинулся вперед, придется просто сидеть на Лорд-норд-стрит и ждать ее возвращения.
— Это если ты вообще вернешься на этот раз, Сара, любовь моя.
Сара спала в каюте на скамейке, которая одновременно служила койкой. Просыпалась она медленно, полежала в темноте уже осознав, что качает, но не совсем отдавая себе отчет, где она. Она поднялась по трапу. Палуба немного накренилась. Вокруг темнота и шум воды. Когда она открыла дверь в рубку, Иган стоял там, и его лицо словно плавало в темноте, выхваченное светом от компаса.
— Как дела? — спросила Сара.
— Прекрасно. Погода плоховатая, но ничего такого, с чем мы не могли бы совладать. Если вы оглянетесь через левое плечо, то там должен бы быть виден остров Мэн, но его нет.
— Который час?
Он взглянул на часы.
— Шесть часов.
— Пойду приготовлю чай.
Ветер хлестал по лицу дождем и морскими брызгами пока Сара пробиралась по скользкой палубе к лестнице вниз, в каюту и камбуз. Она включила плиту и вытерла волосы. Ее куртка насквозь промокла, но она заметила за дверью старую штормовку с медными пуговицами и примерила ее. Она оказалась ей велика, но была очень теплой и удобной. В одном из карманов обнаружилась синяя шерстяная шапочка, и Сара ее натянула на волосы. Она приготовила чай, нашла термос и две кружки. Когда она снова поднялась на палубу, дождь припустил еще сильней. Она открыла дверь рубки, заскочила внутрь и захлопнула ее за собой.
Иган улыбнулся.
— Наряд мне нравится. Настоящий моряк.
Сара поставила кружки на штурманский стол и налила в них чай.
— Вас сменить?
— Нет, я могу на некоторое время включить автопилот.
Не было даже намека на приближение рассвета, только слегка фосфоресцировала вода. Сара сказала:
— Странно, у меня такое чувство, что мы каким-то образом приближаемся к концу всего этого.
— Ничто никогда не кончается, — сказал Иган, поворачиваясь слегка из стороны в сторону на вращающемся сиденье, обхватив кружку двумя руками. — Все, что вы когда-нибудь сделали, или было сделано с вами, продолжает существовать в той или иной форме, продолжает работать.
— Но можно порвать с прошлым, Шон, вы должны это понимать. Порвать и начать сначала.
— Звучит как рекламный призыв, — сказал он.
Она громко рассмеялась.
— Вы чертовски правы, именно так.
— Все равно, это слова, всего лишь слова. Вы порвали с прошлым? — Ответа на этот вопрос не было, Сара и не пыталась его дать. — Ни черта. Оно одолевает вас с каждым днем все больше и изменяет вас. Изменяет во всех отношениях. Сара Тальбот, что вошла на борт самолета в Нью-Йорке была совершенно другим человеком.
«Бог мой, — подумала Сара. — Это было тысячу лет назад. Он прав. Я совершенно не та, что была раньше». Она сказала Игану: