Они не так много времени проводили вместе. Маша часто сидела вечерами одна, писала две курсовые или контрольные одновременно, думая о том, что нет ничего странного в том, что в это же время Лиза веселилась в клубе со своей подругой Никой. Всё логично, ведь Лиза любила шум, музыку и танцы, а Маше нравилось учиться. Одногруппники твердили ей, что нельзя настолько серьёзно относиться к учёбе. Кочергин утверждал, что в курсовых преподаватели читают только вступление и заключение. В подтверждение своих слов он приводил один полумифический пример: однажды пять человек с филфака вставили в середину своих работ одну и ту же фразу «а ручечку у брамсика мы обмотаем синенькой изоленточкой». Фраза осталась незамеченной, а шутники все до одного получили «пятёрки».
В эту историю Маша не верила и тщательно перепроверяла написанное. Ну, и что, что Лиза в это время веселится? Маше не сложно всё сделать. И к Нике Маша не ревновала. Зачем? Ника нужна лишь для развлечений, а вот когда Лизе становилось по-настоящему скучно, она шла к Маше. Приносила бутылку вина, большую упаковку мороженого, и подруги до поздней ночи пили вино и болтали обо всём на свете. Иногда к ним присоединялась Машина мама, и становилось совсем хорошо.
Но теперь у Лизы появился Витя, забравший львиную долю её времени. Этот странный молчаливый парень в нелепой одежде оказался к тому же настоящим грубияном. За что только она его полюбила?
— Ну, он нормальный, — ответила Лиза, когда Маша прямо спросила её о Вите. — Знаешь, с таким очень комфортно жить. Он не станет устраивать разборок, ревновать. Он тихий и уютный.
— Он некрасивый, — возразила Маша.
— Обычный. Так ты же сама говорила про душу, что лицо неважно. Передумала? Понимаешь, красавчики хороши только в книгах или сериалах для одиноких. В жизни от таких сплошные проблемы. У них же корона потолок царапает. Под них нужно подстраиваться, соответствовать. Другие женщины, опять же. Вон как у Нестеренко! Кто только через него не прошёл. Ты разве что не прошла.
— А ты? — внутри у Маши что-то горько заныло. Даже Лиза не верила, что он мог обратить на неё внимание.
— Ну, уж нет! — рассмеялась подруга. — Быть одной из — себя не уважать. Я в такие игры не играю!
— Ну, а как же любовь?
— Я думаю, что нет никакой любви! — ответила Лиза. — Страсть есть, расчёт тоже. А любовь придумали, чтобы свои грязные поступки оправдать. Вот и всё.
— Значит, ты с Витей по расчёту? — Маша не могла поверить в корысть подруги.
— Да я же говорю, что он нормальный. С ним удобно. Ну, что ты на меня так смотришь? Это же не на всю жизнь. Разонравится — брошу. Не переживай!
Но Маша так и не смогла успокоиться. Особенно после того, как Лиза подарила Вите ключ. Этот символический жест выбил из-под Машиных ног землю. Вечера с мороженым и вином сошли на нет, и одиночество принялось душить девушку с удвоенной силой.
Глава 25
Как хорошо, когда ничего не нужно решать, когда рядом есть человек, ответственный за твою жизнь. Тебе покупают одежду, готовят еду, задают направление. Как приятно плыть по течению и ни о чём не думать.
Семейной жизнью Витя наслаждался. Лиза руководила — он подчинялся. Она говорила, что нужно пойти работать в школу — он пошёл. Она настаивала на аспирантуре — он поступил. Она покупала ему серые невыразительные вещи — он носил. По вечерам покорно поглощал приготовленные Лизой блюда, ни разу не высказав собственных пожеланий.
Лишь однажды Витя решил проявить инициативу.
— Давай поженимся, — предложил он за ужином, обыденно и неромантично.
— Не сейчас, — ответила Лиза. — Я хочу шикарную свадьбу с белым платьем, лимузином и кучей гостей в богатом ресторане. У тебя есть на это деньги?
Денег не было.
— Но можно же просто расписаться.
— Просто я не хочу.
Витя знал, что мог бы позвонить сестре, и та бы в лепёшку расшиблась, но достала бы денег. Только от подобных просьб ему становилось плохо до тошноты. Больше разговоров о свадьбе он старался не заводить.
Жизнь тем временем текла своим чередом, скучная и однообразная. Работа в школе Лизу воодушевляла, Витю бесила. Он не мог понять, почему школьники не способны выучить хотя бы несколько немецких слов. Три рода — три артикля. Это же элементарно! И это они ещё склонения не проходили. Впору было хвататься за голову.
— Плевать! — говорила Лиза. — Это всего лишь работа. Ты своё дело сделал, урок провёл. А то, что им даром не нужен твой немецкий — не твоя проблема. Лепи всем четвёрки да и всё! Тем, кто хоть что-то соображает — пятёрки. И будет всем счастье. Лично я так и делаю.
Тогда он ещё сопротивлялся, спорил, твердил по сто раз одно и то же. Сдался гораздо позже, устроившись в институт. Там уже махнул рукой и последовал Лизиному совету. Впрочем, со студентами всегда проще. Они люди почти взрослые. А у школьников есть родители, которые звонят, пишут, приходят в школу и всегда считают, что учитель учит не тому и не так.
— Они же не все такие, — смеялась Лиза.
— Не все, — соглашался Витя. — Но эти каждый десятерых стоит. А у меня кроме них ещё бумаги, отчёты, планы. Писанины на полдня!
Домой он возвращался раздражённым до крайности и каждый раз заставал там Машу. Она окидывала его недовольным взглядом, здоровалась сквозь зубы, а когда он садился есть, уходила в соседнюю комнату и там всё время топала, пыхтела и вздыхала, чем перебивала весь аппетит.
— Чего это тебе дома не сидится? — поинтересовался однажды Витя, зло и почти наг грани истерики. — Работу найди! Мужика!
— Я работаю, — возражала Маша. — В издательстве, переводчиком.
— Вот и переводи!
— Я по ночам перевожу. Мне так удобней.
Потом Витя сказал, что она его достала. Маша поджала губы и едва не разревелась.
— Вить, ну ты чего? — сказала Лиза. — Пусть приходит. Не слушай его, Маня! Его на работе достали.
Вечером, когда подруга ушла, Лиза заговорила по-другому.
— Слушай, ну чего ты её гонишь? — начала объяснять она. — Ты пойми, что Маша — это не просто подруга. Это моё свободное время. Думаешь, я сама все эти и планы и отчёты пишу? Тетради проверяю? У неё времени вагон и желания тележка, вот она и помогает. А куртку зимнюю ты думаешь я на наши гроши купила? Маша одолжила на неопределённый срок. Она всё равно десять лет в одном пуховике ходит и ей не надо больше. Куда ей деньги девать? Понимаешь? Да я бы без неё диплом не написала! Ну, посидит у нас немного, пообщается. Тебе жалко что ли?
Вите стало противно.
— Я думал, у тебя принципы, — произнёс он с отвращением.
— Принципы, да. Только это тут причём? Я её не заставляю, не мучаю. Ей в только в радость. Так причём здесь принципы? К тому же мы подруги, а подруги должны помогать друг другу, иначе какая же это дружба.
— Односторонняя дружба получается, — пробормотал Витя, но Лиза всё равно услышала и начала кричать про чистеньких правильных (тут она сделала пальцами знак кавычек), которые ни на что неспособны, которых нужно водить как телка на верёвочке и подпинывать периодически в нужном направлении.
На телка он обиделся и собрался даже уехать домой в Подмосковье, но работа, бабка с её вонючей мазью, инертность и нежелание принимать последствия собственных решений его остановили.