Первым делом Соня отправилась к живущему двумя этажами выше Егору. Они давно не общались, ограничиваясь коротким «Привет!» при встрече, но раньше играли вместе во дворе с другими ребятами. Те дни и в самом деле были счастливыми. Соня вспоминала о них с тоской и нежностью. Никто из ребят, а было их человек десять, её не дразнил. Только подходили ближе, останавливались, дыша в лицо фруктовой жвачкой и интересовались:
— Ты правда ничего не видишь? Почему? А это не больно?
Потом брали за руку и водили по двору, приглашали в игры, подстраиваясь под её ситуацию. Тогда Соня не верила, что дети бывают злыми и жестокими. Ей было десять или одиннадцать, когда Маша Степанцова заявила, что не станет с ней дружить, потому что она дефективная.
— Это моя мама так сказала, а ещё она общаться с тобой запретила!
Маша была во дворе главной. С ней не хотели ссориться, поэтому и перестали звать гулять и принимать в свои игры. Один Егор попытался продолжить общение. Только Соня не приняла его дружбы, раскричалась и заявила, что ей не нужна его жалость и что она прекрасно проживёт без всех них, сама по себе.
Сейчас, пять лет спустя, Егор шумно дышал на пороге квартиры, не представляя, что могло понадобиться от него Соне.
— Дело на сто миллионов, — сказала она. — Прочитай адрес.
И протянула ему конверт.
Егор прочитал.
— Спасибо, — поблагодарила Соня. — Я ещё зайду.
Она самостоятельно дошла до почты, нащупала ящик у входа, опустила письмо и принялась ждать. Ждала месяц. Ответ так и не пришёл.
«Значит, Маша не врёт», — подумала она.
Но чувство, что что-то не так продолжало её терзать.
«Нужно самой поехать к отцу и всё выяснить», — решила Соня.
На следующий день она снова появилась на пороге квартиры Егора.
— Снова дело на миллион? — спросил он.
— Оно самое. Мне нужно, чтобы ты поехал со мной в Подмосковье.
— Это надо обмозговать, — Егор заскрипел шкафом, зашуршал пуховиком. — Пойдём на улицу, пройдёмся!
Они прогуливались по двору, и Соня рассказывала свою историю.
— Понимаешь, — говорила она. — Я бы могла поехать в Москву. Это не так сложно. Там везде метро и автобусы, не заблудишься. Правда, народу много. Это меня может сбить, но зато есть у кого попросить помощи. Этого я не боюсь. Но в Подмосковье ехать страшно. У меня есть немного денег, на билет хватит. Но меня могут не пустить одну в поезд. Или могут? По любому нужен проводник, желательно совершеннолетний. Маше с бабушкой я ничего говорить не хочу. Придумаю какую-нибудь экскурсию.
Егор откашлялся.
— Во-первых, у тебя наверняка бесплатный проезд, — сказал он. — Во-вторых, экскурсия не прокатит. Нужно придумать что-нибудь реалистичное. И в-третьих, я бы с тобой поехал, но тебе же совершеннолетний нужен, а я вообще-то твой ровесник.
— Я думала, ты уже в институте учишься, — удивилась Соня.
— Учусь. Я в начальной школе вундеркиндом был. Несколько классов перескочил.
— Значит, ты у нас гений?
— Нет, я потом перерос, стал просто отличником. Но ты не бойся! Дело мы твоё обмозгуем и придумаем лучший вариант.
С того дня они стали часто созваниваться.
— Пойдём обмозгуем? — говорил один из них, и они шли гулять. Постепенно разговоры о Сонином отце сменились на разговоры о музыке и книгах. Егор с удивлением узнал, что Соня слушает очень много аудиокниг, что ей нравятся те же авторы, что и ему и музыкальные предпочтения у них во многом схожи.
Так они и гуляли в течение года и догулялись до пылких признаний в любви и робких поцелуев в подъезде. Два года спустя они поженились. А ещё через год у них родился сын, Фима. Несмотря на то, что Соня упорно продолжала писать отцу, поездка в Подмосковье была позабыта.
Машина душа пребывала в унынии. Выдав замуж Соню, она погрузилась в тоску. Молодые супруги переехали в квартиру, доставшуюся Соне после смерти матери, а Маша не в силах терпеть тишину и одиночество переехала к маме.
Надежда полгода назад похоронила мужа, и жила теперь одна. Дочь она встретила с радостью, но сразу предупредила:
— Маня, ты как хочешь, но когда я найду себе мужчину, ты съедешь.
Маша замерла от удивления:
— Что значит твоё «когда»? Ты снова замуж собралась?
— Ещё добавь в твоём-то возрасте! — засмеялась Надежда. — Что поделать, не люблю жить без мужчины.
— Думаешь кто-то клюнет? — удивилась Маша. — Ты уже четверых похоронила.
— Дай бог, пятый меня похоронит, — Надежда погрустнела. — А давай, Маня, устроим соцсоревнование. Кто первой замуж выйдет, а? Хочешь?
— Соц — это социалистическое?
— Социальное! Не вечно же тебе в девках сидеть!
«Вечно у мамы всё легко и просто», — думала Маша, вспоминая тот разговор. Идти замуж было боязно и непривычно, но и одиночество давило на грудь, а ещё пресловутое людское мнение. Маша подумывала о том, чтобы перестать работать дома, а найти работу в офисе или даже в магазине. И общения через край, и возможность познакомиться с подходящим мужчиной. Нервов, впрочем, тоже больше.
Но и это мысль была позабыта. Внимания требовал маленький Фима. Ирина, мать Егора, помогать невестке отказывалась.
— Она хочет быть как все? — говорила она. — Так пусть будет. Сами решили рожать, никто их не заставлял. Хорошо ещё ребёнок здоров, а если бы ему передалось? Но ведь это и через поколения проявиться может.
— Бедные дети! — вздыхала Ирина. Так ей было жаль будущих потомков. С выбором сына ни она, ни муж не согласились, но в прямой конфликт не вступали.
Так что Маша затолкала мысль о новой работе и замужестве в дальний угол своего сознания и поселилась с молодой семьёй. Ей казалось, что временно. Но год шёл за годом, и Маша оставалась с ними. Лишь раз возникло недопонимание. Маше показалось, что Егор недоволен её присутствием, что он зол и раздражителен именно из-за неё, а не из-за проблем на работе. Из неё вдруг словно выпустили весь воздух. Она почувствовала себя ненужной, вышла в прихожую, опустилась на пуф и неожиданно сама для себя заплакала.
— Маша, что у вас случилось? — Егор выглянул из комнаты, подошёл, сел рядом. — Что-то болит? Скорую вызвать?
Она убедила его, что всё в порядке. Просто нервы шалят.
— Кажется, пора и честь знать, — сказала Маша. — Буду обратно переселяться.
Егор сразу всё понял.
— Зачем вам переселяться? Разве вам с нами плохо? Фима вас так любит. И Соня тоже. — он замялся. — И я люблю. Оставайтесь.
— Как же ей с тобой повезло, — совершенно искренне сказала она. И осталась.
Пару лет спустя, когда Фиме исполнилось пять лет, отмечали его день рождения. Часть праздника с друзьями, игровым центром и кафе осталась позади. Дома за столом собрались самые близкие: Соня с Егором, его родители, Маша со своей мамой. Пили чай, и в этот момент на Машу снизошло ощущение безграничного счастья. И стало уже неважно, что она толстая и некрасивая, что мужа у неё нет и возможно уже никогда не будет. Главное — Соня с Егором, такие молодые и радостные и маленький мальчик, называющий её бабушкой.