Владимир Николаевич взглянул на отражение и увидел невысокого старика рядом со стройной женщиной в нелепых шапках с помпонами. Охранник косился на них недобрым взглядом. Ещё немного и пальцем у виска покрутит.
К счастью, насмеявшись вволю и надурачившись, Ольга выбрала классическую соломенную шляпу и сама же за неё заплатила.
— Нет-нет, — пресекла она возражения Владимира Николаевича. — Это мой подарок. В следующий раз купишь мне что-нибудь в ответ.
В следующий раз. На душе у него вдруг стало тепло и радостно. Значит, их встреча не последняя.
Глава 6
В соседнем с институтом дворе играли в футбол подростки. Один из парней готовился бить штрафной. В импровизированных воротах, раскинув в стороны длинные руки, стояла девчонка. Парень суетливо перебирал ногами, не решаясь ударить.
— Как бить-то? — он обернулся на стоящих поодаль товарищей. — Девчонка же. Зашибу.
Приятели дружно захохотали.
— Не ссы, Дубровкин! — выкрикнул один из них.
Дубровкин шумно выдохнул, примерился к мячу... шедший мимо Виктор отвернулся.
— Гооол! — раздалось за его спиной.
Виктор вздрогнул. Снова вспомнилась Лиза, та давняя, восемнадцатилетняя Лиза ловко жонглировавшая мячом. Володька Лукашин всегда носил с собой мяч. Он мечтал стать профессиональным футболистом, вырвавшись из любительской команды маленького городка. Ему следовало поступить в спортивный институт, но он учился на инязе и мечтал, мечтал. Кажется, он так ничего и не добился. Виктор ничего не знал о его дальнейшей жизни. Он никогда не интересовался судьбой бывших однокурсников.
В тот день Лиза выпросила у Володьки мяч, подкинула его вверх, поймала, перекинула с руки на руку, снова подкинула.
— Ребят, а давайте в футбол! — закричала она.
— Детский сад! — пробормотал под нос Витя, сидевший на бревне с учебником немецкой грамматики в руках. Остальные предложению обрадовались, разделились на команды, с помощью крупных камней определили границы ворот.
— Одного человека не хватает, — заметил Володька. — Как играть-то?
— Да вот же Витя! Витя, давай с нами! — Лиза забрала у него книгу, схватила за руку, потянула.
— Экзамен скоро, — заупрямился Витя. — Да и не умею я.
— Не умеешь — вставай на ворота!
Он подчинился, встал, куда ему указали, расставил пошире ноги, распахнул руки. Лиза подбежала к воротам уже через пару минут.
— Промеж ног бей! — закричал Лёшка Коршунов.
Виктор сгруппировался, приготовившись к прыжку. Лиза ударила, и мяч угодил прямо в голову неопытного вратаря. Виктор упал как подкошенный. Ему не было больно, но вставать отчего-то не хотелось. Его трясли, поднимали, приводили в чувство, а он думал: «Какого чёрта согласился! Только опозорился!»
— Всё в порядке? — спросила Лиза, а потом вдруг притянула к себе, сжала в объятиях.
— Дурачок, я же так испугалась!
Как умело она выставляла его виноватым. И тогда, и позже.
Это всё ерунда, игра мозга. Выхватывает знаки, строит логическую цепочку, а на самом деле ничего нет. Просто письма не приходят. Да плевать ему на письма! Лучше бы их и вовсе не было.
Домой не тянуло. Дома жена, а Виктору меньше всего хотелось срывать зло на Юле. В голову пришла мысль о сестре. Катерина работала неподалёку в новом бизнес-центре. Высокое сверкающее чистыми стёклами здание раздражало Виктора не меньше, чем улыбающийся Гёте. Построить в городе такое здание было сродни тому, как вставить белоснежный зуб в полный гнилых зубов рот старика, нелепо и вызывающе.
Катерина стояла у входа вместе с той самой утренней девушкой в очках, что так тревожила Виктора. Он хотел было повернуть назад, но сестра заметила его и помахала рукой.
— Привет, дед! — сказала она. — Отошёл наконец?
— Отходят в мир иной, — проворчал Виктор, косясь на девушку. — А я, как видишь, жив ещё.
— Ну, прекращай кукситься!
— Что за выражения при посторонних!
Его раздражала непосредственность, с которой общалась сестра.
— Это не посторонняя, а Яна. — улыбнулась Катерина. — Мы вместе работаем. А это мой брат, Виктор. Или просто дед.
— Приятно познакомиться, — девушка протянула руку.
Виктор уже потянулся к её ладони как вдруг заметил в другой руке белую трость. Он сразу сложил два и два и отшатнулся.
— Ты нарочно? — прошипел он сестре.
— Нарочно что?
— Привела её сюда. Ты же знаешь, как я отношусь...
— Конечно, — усмехнулась Катерина. — Более того, мы тебя здесь каждый вечер караулим. Ты, правда, уже три месяца со мной не разговариваешь и видеть меня не хочешь, но я всё равно жду, чтобы уколоть посильнее и ещё на полгода разругаться. Ерунду не мели! А ты не обращай внимания, — обратилась она к девушке. — Он всегда такой вредный. Потому и дед. С самого детства повелось. Он ещё с тех пор ворчит как старик, злится непонятно на что.
— Я лучше пойду, — произнесла Яна. — До свидания!
Виктор молча развернулся и зашагал в противоположную сторону.
— Стой! — закричала Катерина. — Стой, несносный дед!
Виктор остановился, взглянул на два пакета в руках сестры.
— Ещё не оставила совковую привычку бегать в обед на рынок? — ехидно произнёс он. — Дефицита продуктов нет, милочка. Сейчас дефицит только в деньгах.
Катерина вздохнула:
— Это яблоки. Коновалова привезла с дачи. И кабачки с баклажанами.
— Боишься, как бы твой разлюбезный муженёк от голода не скопытился? Мало калорий в водке? Не докладывают отечественные производители?
Катерина всегда была спокойным человеком, нерушимым как скала. Ни вечные издёвки брата, ни несчастливый брак не подкосили её психического здоровья. Может поэтому Виктор бросался к ней в минуты отчаяния, стремясь поговорить, поплакаться в жилетку. Да, он действительно приходил к ней выговориться, но в итоге всегда замыкался, прячась за стеной сарказма, жестоких шуток и откровенного хамства. Сестра, впрочем, знала, что всё это наносное и по большому счёту безобидное.
— Что у тебя опять стряслось? — спросила она.
— Почему обязательно должно что-то стрястись? — парировал Виктор. — Стряслось в Китае. Землетрясение. А у меня всё как всегда.
— Три месяца, как ты разобиделся из-за своих писем, дулся и не брал трубку, а сейчас вдруг явился, чтобы поинтересоваться про Пашу?
— Меня твой муж-алкаш не интересует, а про письма молчи! Ещё хоть раз заикнёшься, до конца жизни разговаривать не буду.
— Твоей или моей?
— Что?
— Твоей или моей жизни?
Виктор выругался себе под нос и прибавил шагу.
— Эй, дед! — закричала Катерина. — Помочь не хочешь? Тяжело!
— Мне твои кабачки-яблоки без надобности. Тебе надо, ты и тащи!
«Она тоже, — подумал Виктор. — Пытается выставить меня виноватым. Ничего нового».
Глава 7
Снова снилась мама. И Коля, мудрый и смешливый Коля, так нелепо погибший в семнадцать лет.
— Как ты мог утонуть? — спросил его Владимир Николаевич. — Ты же прекрасно плавал.