Исчезли последние солнечные лучи. Ощутимо похолодало, а разреженный белёсый туман набрался сил. Стал плотнее и поднялся, ещё не вполне скрывая волков, но затрудняя наблюдение за ними. Я переместился на ветку пониже, чтобы не упустить их из виду.
Высыпали звёзды, крупные, холодные и совершенно незнакомые. Они светили так ярко, что пробивались сквозь завесу тумана. А вот луна не впечатляла; против попаданческого канона была одинока и тускла. Висела на небосводе едва различимым пятнышком.
Единственная необычная особенность заключалась в зеленоватом отливе, что, в сущности, пустяк. Такое никак не могло внушить благоговение перед неизведанными краями.
Размышляя над всякой всячиной, я не переставал поглядывать на волков. Их вожак, самый крупный экземпляр с седыми полосами на шкуре и многочисленными шрамами на морде, встрепенулся. Уставился в чащобу за мной и угрожающе заклокотал.
Вскоре рык перешёл в сипение, и главарь развернулся, скрывшись в глубине леса. Стая последовала за ним, напоследок наградив меня наполненными ненавистью взорами.
Я помахал вслед зверюшкам, а сам задумался, с какой стати хищникам убираться от загнанной дичи. Ответ напрашивался страшный: так поступают, если на запах дичи приходит кто-нибудь посильнее.
Накатила новая волна холода — не вечерней прохлады, а пронизывающего озноба. И пришла она со стороны, куда пялился вожак перед отступлением. Я заморгал, стряхивая с ресниц иней. Секундное сомнение, не ловушка ли это, отступило перед призывом шестого чувства драпать куда подальше.
Спрыгнув с верно послужившего дерева, я побежал — не к волкам, а правее.
Ночная пробежка — сущий ад по сравнению с дневной. Я постоянно запинался, налетал на кусты, а однажды чуть не выколол глаз. Налетел на подвернувшийся под ноги корень и едва не напоролся на острый сук.
Но эти неудобства не шли ни в какое сравнению с ощущением нараставшей угрозы. По мозгам ударила паника, я перестал следить за дыханием, и в лёгких заклокотало от недостатка воздуха.
Полоски здоровья и маны в интерфейсе Системы предусмотрено не было. Если напорюсь на монстра, который прогнал стаю демонических волков простым приближением, потерей очков жизни не отделаюсь. О системе возрождения и заикаться не приходилось.
Усилием воли взял себя в руки, сосредоточился на правильном дыхании. Глупо полагать, что испуг спасёт. Надо действовать разумнее.
Но пока не получалось.
Туман загустел настолько, что дальше вытянутой руки ничего было не разглядеть.
На полной скорости вылетел из чащи и врезался в остатки стены. Подходи и бери незадачливого попаданца, пока он чешет разбитый лоб и старается унять головокружение. И тем страннее оказалось то, что неведомый преследователь остановился, — а с ним замерла и волна холода. Выждав с полминуты, она отхлынула.
Чудовище проклятого леса не последовало за мной.
Я же, оклемавшись после поцелуя со стеной, осознал, что забежал в руины старого поселения. Под ноги то и дело подворачивались здоровенные камни, на земле были вычерчены прямоугольники фундаментов. Поблуждав среди развалин, я выбрался на побитую дорогу.
— Лишь бы ходячих мертвецов тут не водилось, — пробормотал я, сунув в рот сигарету.
В фэнтезийных мирах заброшенные селения обожала заселять нежить.
Однако я никого не встретил. Туман рассеялся, и окрестности просматривались хорошо. Дорога вывернула к частично разрушенному постаменту, на котором был выбит полустёртый символ — схематичный глаз, который обвила змея.
Открытие воодушевило. Похоже, я наткнулся на селение, которое должно было стать начальной локацией. Если отыщу храм Милиам, то вызову её и потребую включить для меня магические навыки, а заодно отсыпать опыта в качестве компенсации.
Храм обнаружился неподалёку. Круглое здание с обвалившейся крышей, ступенями, которые заросли травой, и поваленными колоннами у входа кричало о запустении. Площадь была усеяна скелетами в ржавых доспехах и лохмотьях. Я осторожно попинал пару костей, но псевдожизни в них не водилось.
Трупы не обшаривал. Время их не пощадило, ничего полезного всё равно не найти.
На подходах к храму скелетов стало значительно больше. Они похрустывали под ногами, когда я случайно на них наступал.
Двери храма были выбиты. Чернело неровное пятно пролома. От него тянулся длинный язык пыли и песка, нанесённый за долгие годы сквозняком.
Искристое сияние звёзд заглядывало в здание через дыру в крыше. По спине побежали мурашки. Их вызвал не страх, но предвкушение — оно накатило, едва я представил, сколько секретов скрывало это место.