— Как ты повзрослел, внучек. Хоть и не джигит еще, но слова твои и мысли радуют меня. Сходи к рыбакам и возвращайся скорее поесть и отдохнуть.
Уже на бегу Нагым обернулся и крикнул:
— Я скоро, бабушка!
Кутыма мальчик застал за приготовлением к отъезду.
— Всё бегом да бегом… — радушно встретил он Нагыма. — Здравствуй, здравствуй! — Он улыбаясь смотрел на мальчика и поглаживал свои длинные усы.
Все необходимое в дорогу Кутым собирал сам. «Жена и дети не должны видеть тебя перед отъездом по серьезному делу, а то не будет тебе удачи», — обычно говаривал он.
И на сей раз, как всегда, сам укладывал в дорогу одежду, снасти, еду. Жены и сына не видно было поблизости. На это время Кутым отсылал их из дома.
— Собираетесь на Ержан-атау? — спросил Нагым.
— Да, милостью аллаха, собираюсь.
— Возьмите меня с собой.
— Поможешь рыбачить?
— Не могу обещать, дядя Кутым. Там дедушка Айдос сейчас должен быть. Хочу к нему поехать вместе с вами.
Кутым удивился:
— Разве Айдос туда поехал? А я думал, что там никого нет, кроме Тагая.
— Дедушке Айдосу тоже нужна рыба.
— А кто говорит, что не нужна. Раз ты хочешь помочь дедушке, так и быть, возьму тебя с собой. Только я ухожу очень рано. Переночуешь у меня, а утром чуть свет тронемся.
— Хорошо, дядя Кутым. Большое спасибо! Я только сейчас сбегаю к бабушке, скажу, что еду с вами, и возьму что полагается в дорогу.
— Ладно, беги. Да не засиживайся там у бабушки за пирогами! — засмеялся Кутым.
«Чего он смеется, — с досадой подумал Нагым, — будто не знает, что у нас никаких пирогов нет. Хорошо, если пара лепешек найдется».
Чуть забрезжил рассвет, Кутым с Нагымом были уже на ногах.
Когда они пришли на берег, оказалось, что старая Нурбике уже ждала их там.
Она тихо плакала, провожая Нагыма. Ей теперь почему-то казалось, что уходит в море не мальчик, а джигит.
— Береги дедушку. Помни, что силы у него уже не те.
— Знаю, бабушка. Не плачь. Лучше думай о том, что с ним я, его внук, что я уже большой и сильный. И тогда ты не будешь тревожиться.
— Хоть ты и сильный, все равно буду тревожиться за тебя и за дедушку…
Нурбике обняла Нагыма, стала целовать его лицо, глаза. Мальчика глубоко тронула эта грустная материнская ласка. Он чувствовал, как вздрагивают теплые руки Нурбике. Губы его задрожали, и он опустил голову, чтобы никто этого не видел.
…Всю дорогу до Ержан-атау Нагым был молчалив и задумчив. Кутым несколько раз заговаривал с ним, пытаясь втянуть мальчика в беседу. Нагым отвечал односложно и нехотя, хмуро, исподлобья поглядывая по сторонам и сильно налегая на весла. Кутым смотрел на него и размышлял: «Трудна сиротская доля; наверно, поэтому мальчик такой угрюмый. Нелегкий характер будет у него, когда вырастет… О чем он теперь думает?..»
Не раз бывал Нагым на этом островке вместе с дедом Айдосом, обегал его вдоль и поперек, знал здесь каждый кустик. Без труда отыскал он Тагая, который совсем недавно проводил Айдоса и теперь собирался снова устанавливать сети в укромном месте, где всегда бывало много рыбы.
Тагай обрадовался, увидев Нагыма:
— Вот хорошо, что ты приехал! Вместе порыбачим. Кто тебе лодку дал?
— Меня дядя Кутым привез. Он там, на берегу. А где же дедушка, Тагай-ата? — спросил мальчик, оглядываясь по сторонам.
— Уехал в Муйнак.
— Уже уехал… — разочарованно протянул Нагым. И тут же на его лице отразилось нетерпение. — Давно? Далеко он теперь отсюда?
— Недавно. Во-он за теми камышами, — старик протянул руку, указывая, в каком направлении уехал Айдос, — вряд ли он успел далеко отъехать. Сам понимаешь, немолод дедушка, не гребет он, как молодой джигит.
Нагым, прищурив глаза, пристально смотрел в ту сторону, куда показывал Тагай, и, казалось, глазами измерял расстояние.
— Тагай-ата, дядя Кутым останется здесь на острове рыбачить. Помоги мне на лодке добраться к дедушке. Мы еще успеем его догнать. Грести я буду сам, а вы потом вернетесь обратно. Не могу же я оставить его одного в море! Прошу вас, Тагай-ата, — добавил он уже задрожавшим голосом, — бабушка Нурбике тоже просит…
Тагай не сразу ответил. Он был охвачен противоречивыми чувствами. Слова мальчика глубоко тронули его — обрадовали как-то и огорчили. «Так поступил бы сын Айдоса, будь он жив, — думал он. — По всему видно, что Нагым заменил ему умершего сына. Хороший мальчик, с характером, смелый, работящий и любит стариков… Радоваться надо, а я все не могу забыть детей Айдоса, как горька была потеря каждого…»