Вслед за Мартом в комнату зашли двое: женщина в сером платье горничной и мужчина в жилете. Вошли и первым делом поклонились. Босоногой и напуганной мне.
- Хозяйка? - спросила я, стараясь не смотреть на то, как мужчина схватил мертвую карку за ногу и потащил к двери, за огрызком шеи, из которого торчали сломы костей, по полу тянулся влажный след, - А ты не преувеличиваешь?
- Все претензии к Седому, он слугам перед приемом объявил.
- Святые, от чего же хреново-то как.
- Странная реакция на мечту всей женской половины предела, - рассмеялся Александр.
Пашка выразительно присвистнула, посмотрела куда-то поверх моей головы, точеные ноздри раздулись, и на миг, на одну секунду, перед тем как она обошла кровавое пятно на ковре, в ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на разочарование, уголки губ опустились к низу. Презрение, вернее, его легкая тень. Плохой признак - очень плохой.
Явидь подошла к кровати присмотрелась к тарелкам и предложила:
- На кухне мясо есть. Если хочешь, принесут любое, хоть суслика, хоть нелюдя. Приказать?
Медные глаза испытывающее светились. На подносе лежали овощи и хлеб, она же предлагала плоть.Она знала, кто я, и почему-то ответ на вопрос был для змеи важен.
Вытаскиваемый труп зацепился за косяк, и слуга, судя по загнутым внутрь неубирающимся когтям, потрошитель, дернул чуть сильнее, кровь брызнула на стену, несколько капель осело на столике.
- Я не голодна.
Змея скривилась. Неправильный ответ.
- Собирайся, на приеме поешь, времени почти не осталось, - вестник убрал руки.
- Приеме?
Служанка скатала ковер и выволокла следом.
- А по какому поводу, думаешь в замке переполох? - усмехнулся Март, - Уж, не по поводу ли твоего залога? Увы, ты еще не настолько значимая фигура, а замок полон высокородной нечисти. И наше присутствие обязательно, - протянул он тоскливо, - У меня левая пятка чешется.
- Слава Святым, что не задница, - огрызнулась Пашка.
- Что празднуем? - я сделала шаг к кровати, остановилась и огляделась.
Все было неправильно. Комната, разговоры, поднос на кровати. Все вели себя так, словно здесь опрокинули кувшин с чаем, а не оторвали голову девушке. Все, и даже я, наблюдающая, как вернувшийся слуга, посыпал пятна сухой смесью. Зола с солью, белые кристаллики быстро впитывали кровь, становясь розовыми, а служанка заметала их на совок.
Первый шок прошел, и теперь я не чувствовала к бывшей заложнице ничего из того, что должна. Было ли мне жаль, что она умерла? Чисто абстрактно - да, но другая моя часть вспоминала, как она танцевала в коридоре, как чувствовала смерть, как говорила, что получила работу после того, как вышла из спальни Кирилла.
Неужели это и есть первый признак того, что я стала бездушной нечистью? Это равнодушие?
- Без понятия, - ответил вестник, - Хозяин приказал, мы подпрыгнули.
На полу раскатали новый ковер, девушка прошлась тряпкой по стенам и мебели, ярко алые капли стали розовыми разводами.
- Может, я и не нечисть вовсе, - задумчиво протянула, - Может, залог не удался?
- Мечтай, - хмыкнул Мартын, и этим словом почему-то живо напомнил мне Веника.
Через час я спускалась по широкой лестнице, туфли отсчитывали ступени. Так-так-так, словно удары заходящегося в тревоге сердца. Вот слуга с подносом отошел в сторону, освобождая дорогу, вот девушка торопливо скрылась в боковой нише.
Вместо радости или хотя бы удовлетворения, оттого что меня опасаются, я ощущала только тревогу. Непрерывную, не оставляющую ни на миг тревогу, причины которой по-прежнему были скрыты в тумане. И ничего хорошего впереди, я была в этом столь же уверена, как и в том, что камень этих стен - серый. Это было знание на уровне чувств, но от этого еще более значимое. В мире нечисти ощущения куда важнее фактов.
Я остановилась перед резными створками, на миг закрыв глаза, пытаясь представить, что увидят гости за ними. Или кого? Девушку в черном платье, которая словно перепутала прием с похоронами? Или выскочку со стилетом на предплечье. Я долго думала, куда девать оружие, потому что идти на торжество без него, все равно, что идти голой. Но у платья не было ни карманов, ни рукавов. И я решила не прятать серебро, а просто прицепить к руке. Если они стерпят такую наглость - значит, стерпят что угодно. А при условии, что от меня за несколько метров разило демоном севера... Да, я была уверена, по крайней мере сегодня меня не тронут. А может, и никогда больше.
Двери неторопливо открылись, и гулкий голос распорядителя взлетел к потолку:
- Волею и законом, плотью и кровью повелителя нечисти и стража переходов Седого демона - Повелительница северных пределов Ольга Седая.
Зудящие, словно мухи, разговоры смолкли. Всего на один удар сердца, а потом нарастающий шепоток пробежался по залу, как волна, он коснулся каждого, каждой повернувшейся головы, каждой презрительно скривленной морды. Я заставила себя переступить порог, заставила смотреть куда угодно: на стены, на расписной потолок, пол, портьеры, столбы и перила балкона, только не на нечисть. Переступила и замерла, на зная, что делать и куда идти. Из толпы гостей тут же вышел вестник и протянул мне руку с черными ногтями. Я вложила в его ладонь свою, наблюдая, как сперва один гость отвернулся, затем второй, услышала отдаленный женский смех и выдохнула. Неважно, даже если смеялись надо мной, смех - это не смертельно.
- Спасибо, - проговорила я, следуя за Александром в центр зала.
- Не за что, - он провел меня между двумя девушками в лиловых платьях, открытые плечи красавиц был расписаны рисунком из чешуи, - К тому же приказ о помощи еще никто не отменял. Ты молодой заложник, я вестник.
Нас со всех сторон обступали гости, слышалась ругань, рычание, проклятия и визгливые выкрики. Звякали бокалы, лились вино, кровь, разговоры.
- Слышали, пески Простого зашевелились? - высокий мужчина в снял цилиндр под которым оказались аккуратные рожки.
- Да прям, - возразила женщина, с острым хищным лицом, одетая в современный деловой костюм, если не обращать внимания на ремень, на котором болталось с пяток склянок с мутным содержимым, - Ни за что не поверю, что восточник вышел из затворничества.
- А придется, - хмыкнул третий собеседник, полный мужчина с жабо на рубашке, которое я видела на рисунке в учебнике истории, правда там не было, раздувающихся при каждом вздохе пузырей за ушами. Скорей всего водяник, или кто-то еще из дышащей как под водой, так и над ней братии, - Говорят, он нанес визит Прекрасной.
- Кто говорит? Неужели сама прекрасная южанка...
Александр провел меня к столам, но аппетит так и не появился. Не хотелось ни хлеба, ни мяса, ни какой-то слизкой дряни, которая пользовалась успехом у остальной нечисти.
- Ты хмуришься, - сказал вестник, - Что не так? Не молчи?
- Если скажу "все", что изменится? - я отвернулась от стола, и вдруг улыбнулась, - Можно ведь здорово развлечься, задавая запрещенный вопрос. И живописно украсить округу трупами.
- Тебе их не жаль? Совсем?
- Нет. Может, это и есть превращение? Равнодушие?
- Лишь отчасти. Вспомни, насколько ты жалела их дальше, - вестник снова подал мне руку.
- Не насколько. Но я не хотела их убивать.
- Скорее не имела возможности, - мы пошли дальше. - Ты внесешь панику в стройные ряды северной нечисти и здорово развлечешь чужаков. С кого начнем?
Я посмотрела на Александра, но тот, кажется, был серьезен. Я отвлеклась и натолкнулась плечом на фигуру в черном киношном плаще и во вполне современных кроссовках. Очередная смесь стилей, времен и эпох и созданий. Высокий незнакомец ожег меня сердитым взглядом зеленых глаз. Александр тут же скользнул вперед. Вопросов о случайности столкновения не возникало, потому что если нечисть не хочет соприкоснуться с чем-либо, она не соприкасается, во всяком случае в мирной ситуации бального зала.
- У тебя вопрос к хозяйке? - поинтересовался вестник.