- Что... что мне сказать? - она с мольбой смотрела на мужчину.
- За что он сел? - спросила я.
- За подделку лекарств. Организовал с дружком производство каких-то витаминов. Вернее они покупали какие-то пилюли за три копейки, клеили иностранные этикетки и продавали за три целковых, - Зоя Михайловна говорила торопливо, едва не глотая слова, словно боясь не успеть сказать все за отведенное ей время. - Хотели и Машку за попустительство к этому делу пристегнуть, да не вышло. Валька с дружком сел, а она осталась, - по морщинистой щеке скатилась одинокая слеза.
- Вы сказали, это было в первый раз? - я снова опередила баюна с вопросом.
Она повернулась ко мне с почти осязаемым облегчением. Это в первые минуты сила сказочника кажется доброй приятной и располагающей. Я еще помню крики, раздававшиеся в ушах и детский плач, стоило мне замолчать.
- Да, он вернулся, ему и дали то всего три года. Машке сказал, что женился. И как в тюрьме умудрился? Даже деток успел заделать, а может у нее от первого брака были. Дело то хорошее, ему уж за тридцать было, давно пора. Решил он к жене на север податься, мать уговорил квартиру продать, - Зоя Михайловна всхлипнула, - Кого угодно мог, на что угодно уболтать. Будь Машка поумнее ни за что бы не поверила... - бабка судорожно задышала, словно ей не хватало воздуха чтобы произносить слова, - Наобещал... как устроиться, сразу ее заберет. Да видно не судьба... квартиру продал и сразу снова сел. Не знаю... дождалась ли его краля с севера... хотя наверняка дождалась, раз Машку забрала... кому еще нужна чужая полоумная... Я давеча ее навестить приехала... а мне сказали, что ее невестка забрала.
Пекинес заверещал, по лицу старухи градом катил пот и смешивался со слезами, он шумно дышала, опасаясь закрыть рот, словно вытащенная из воды рыба, сердце билось в рваном и беспорядочном ритме. Если баюн усилит нажим, она просто распластается на лавке. Но, судя по беспристрастному лицу Ленника, именно это он и собирался сделать.
- Где кабинет участкового? - я поднялась.
- Там, - пахнула рукой в сторону второстепенной дороги бабка, и собака упала с колен в весеннюю слякоть, замотала лохматой головой и зарычала на мужчину. - Пункт общественного порядка... Там Василий Иванович... там...
- Идем, - поторопила я сказочника. - Если Валентин сидел, участковый расскажет нам больше.
Мужчина несколько секунд сверлил меня взглядом, а потом всезнающая усмешка вернулась на его лицо.
- Как скажешь, красотка, - он поднялся следом, - Раз ты любишь сложные решения, кто я такой, чтоб учить тебя жизни.
Я ступила на тротуар и, не выдержав оглянулась, Зоя Михайловна привалилась к давно некрашеной спинке скамейки и, закрыв глаза, тяжело дышала. Но дышала, и это главное, ритм сердца постепенно замедлялся. Собака крутилась вокруг ног в черных сапогах и жалобно скулила, уговаривая свою хозяйку подняться.
- Она выживет, - проговорил, обгоняя меня, Ленник. - Я не мясник.
- Ты сказочник и насмерть заговоришь любого.
- Лесть - это так приятно, - Ленник передернул плечами, - А твоя сумасшедшая не так проста, если уж вместе с сынком граждан таблетками травила.
- Она не травила, - я догнала мужчину.
- Зря, люди только этого и заслуживают.
Телефон в кармане пискнул, я полезла за аппаратом, оставив реплику баюна без ответа.
"У вас 1 непрочитанное сообщение"
Я пробежала глазами несколько ровных строк. Несколько десятков имен. Те кто живет на стежке более сорока лет по внешнему кругу, те кто умудрился выжить в атаках и интригах.
Почти четыре десятка имен. Бес Михар шел в списке первым. Старая предсказательница Караха, феникс Алексей и дюжина нелюдей, в том числе и Пашка. Многочисленное семейство потрошителей, изменяющийся Сенька, но в семьдесят четвертом он был еще подростком. Сам староста и охотник - ветер, некая Ирида-вещунья, карка Ританис, та самая, которую моя бабка завала почтальоншей, молодая ведьма Вика, или как там ее на само деле... Много имен, слишком много на самом деле.
Но одного не было. Там не было Веника, спасибо ушедшим за маленькие радости, значит он переселился на стежку позднее.
- Я допросил всех, - сказал Ленник, заглядывая через плечо, - И ни один не смог бы мне соврать.
- Зато ты только что сделал это, - я выключила экран.
Баюн рассмеялся и пробормотал:
- Умная красотка, - он отвернулся и пошел вдоль соседнего с красной многоэтажкой панельного дома. Меня кольнуло враз ощетинившимися иглами тревоги. В ней было недвусмысленное предупреждение.
Да, видимо умная или наоборот глупая.
- Предлагаю сделку, - баюн снова остановился и снова оглянулся на лавочку со старой женщиной, - Ты даешь мне доработать с ней до конца, а я назову тебе имена тех, кто, так или иначе, избежал моего допроса.
- На самом деле это просто. Ты не допрашивал себя, - мы вместе стояли и смотрели, как старая женщина пытается неловко подняться. - Она же для тебя, как надкусанный кусок пирога, который дали попробовать, но не дали съесть, в последний момент вытащив изо рта.
- Не выносимое ощущение, словно бросил дело на полдороге, - сказочник встряхнулся, с трудом оторвал взгляд от ковыляющей к подъезду бабки, - Тебе это неприятно? - тон мужчины стал издевательским, - Тогда почему же ты стоишь здесь, а не трогательно ведешь ее за ручку домой, чтобы накапать корвалола?
Я отвернулась и пошла дальше, он нагнал меня спустя несколько секунд, снова такой же несерьезный и такой же опасный.
- Тогда другое предложение: с участковым говорю я, сколько захочу и как захочу. Взамен, я назову тебе еще одно имя. По рукам?
- Я не ослышалась? Ты спрашиваешь разрешения? У меня? Торгуешься? - Я поняла голову и посмотрела на баюна
Он не ответил, но этого и не требовалось. Опасения, которые он испытывал, глядя на меня, снова коснулись кожи. Не колючий провоцирующий страх, а именно настороженность. Нечисть никогда не нападает на более сильного хищника, у них слишком развито самосохранение.
- Так как?
- Можешь сказать, кто я? - спросила я, готовая в любой момент увидеть, как лопается голова баюна.
- Не уверен, что хочу этого.
- Даже так? И ты жив?
Он хохотнул и с каким-то надрывом добавил:
- Боюсь это ненадолго, скоро все мы станем мертвецами.
- Все мы?
- Все жители Юково.
- Хватит говорить загадками!
- Как прикажете, хозяйка, - последнее слово он выговорил с издевкой, - Приказ Седого: молчать о твоей новой сущности, пришел за пару часов до того как вы заявились на стежку, и старик довел его до каждого, но... - не договорив баюн тряхнул головой и пошел дальше.
- Но?
- Еще рано.
- Как же вы достали меня своими секретами и недомолвками! Хочется взять за горло и... - я сжала руки в кулаки.
- Давно пора - он обернулся, и на лицо вернулась улыбка, которая только усилила въевшуюся тревогу, - Так как насчет сделки?
- Нет.
- Не хочешь узнать еще одно имя?
- Я и так его знаю. - я оглянулась в третий и последний раз, лавка была пуста, ни старушки ни беспокойной собаки.
Пункт охраны порядка мы нашли быстро, как и кабинет участкового, он там был собственно один. За массивным столом из темного дерева сидел высокий худой мужчина с залысинами, внимательными карими глазами и скошенным, каким-то вялым подбородком.
- Чем могу помочь? - мужчина привстал, и стало ясно, что он не только худ, но еще и высок.
- Привет Васек, - расплылся в улыбке сказочник и сгреб руку участкового и с энтузиазмом тряхнул. На лице участкового отразилась интенсивная работа мысли, лоб собрался неаккуратными складками, - Это же я, Ленька Рогозин, мы вместе в учебке были, старшина еще у нас такой козел был...
- Скорее баран, а козлом мы звали политрука, за вечное блеяние, - мужчина прищурился, все еще пытаясь вспомнить кого-то неведомого мужика, который тряс ему руку.
Но баюн не оставил ему времени для раздумий.
- Точно, я как узнал, что ты тут в участковых, сразу сказал сестре, что Васек поможет, - продолжая говорить, он пристально смотрел в глаза мужчине и тот с готовностью кивнул, - Он друзей не забывает, несмотря на то, что больше мы после той учебки не виделись, меня распределили в Софрино, а тебя...