Дракон, как норовистая лошадь, вдруг поднялся на задние лапы загораживая собой пол неба. Он ревел махая хвостом, снова и снова ударяя им о стену дома, от которой мало что осталось, и расплескивая пламя по обломкам. Это было завораживающе красиво. Смертельно красиво.
Картэн упал обратно, передние лапы коснулись земли, и стежка содрогнулась, где-то засмеялись дети. А ящер уже снова рванулся к Марту. Он горел, был одержим, почти безумен, для него ничего больше не существовало. Ничего кроме парня.
Константин ухватился за перила и запрыгнул на крыльцо, становясь между нами и безумным драконом. Глаза целителя горели зеленью, так же как глаза его сына. Такие похожие и такие разные. Вот только Март был молод и не был опорой стежки. А экспериментатор был, и его сердце отбивало такой безумный ритм, что впору пускаться в пляс... или падать намертво с аритмией.
Марья Николаевна появилась на взрытой драконом борозде. Появилась в точно таком же виде, как я ее оставила, в цветастом фартуке с лопаткой в дной руке и банкой варенья в другой, кажется клубничного.
- Ишь ты! - проговорила она, задирая голову.
Я ведь так и не поговорила с ней, не рассказала о этом мире, не рассказала о себе и ее Валентине. Я до сих пор не знаю, какой он видит нашу тили-мили-тряндию, какие объяснения окружающему находит ее своеобразный разум. Но она же видела Пашку, Михара, видела, что порой творится на улицах ночью, иногда принимала карку за почтальоншу, и к нескрываемому веселью той, требовала пенсию и подписку на газету Северный Край. Она принимала Веника за Валентина, а Алексия за ангела. И я ее не поправляла, думая, что так спокойнее, что мир иллюзий для нее безопаснее правды.
Но она стала хранителем и... И что? Излечился ли ее разум, где половина контактов давно уже покрылась ржавчиной от старости? Не знаю. Вернее, не стала узнавать. И теперь, оставалось только гадать, как ее изворотливое сознание впишет в картину мира дракона с горящим хвостом.
- Вот это змей Горыныч, - протянула она, и банка с вареньем грохнулась на землю, забрызгав ноги в тапочках красной, сладкой кашей.
Семеныч сжал кулак удерживая вория на месте.
- Я и забыл, что у нас теперь не Ефим, а это... - разочарованно протянул Константин, - обернувшись к нам рявкнул, - Чего стоите? Ждете торжественного съедения?
- Давай, - Март подтолкнул меня в спину.
Но я не могла... нет, не так. Могла, еще как, но я слишком много отняла у своей бабки, слишком много задолжала, чтобы вот так просто уйти. Я не чувствовала, но знала, прежняя Ольга так бы не поступила.
- Она же ничего не умеет, - возразила, едва не добавив "как и я".
- Не важно. Стежка не даст убить хранителя, хотя бы потому, что он уже мертв, Уходите, Ольга, - повторил Константин.
- Ради Пашки, - Мартын подталкивал меня к ступеням крыльца. - Ради святых, ушедших, ради кого угодно... только пошли!
Дракон снова взревел, горящий хвост описал круг по земле...
Мальчик в полосатой футболке показал отцу большой палец, и над его головой мигнула всеми цветами радуга. Молодое лихо, любопытное. Я уловила чистые, ничем не запачканные эмоции. Сумасшедший дракон собирается убить соседей, чем не повод для веселья.
- Не время для геройства, Ольга, - проговорил старший целитель, - Твоя бабка еще всех нас переживет, а этого ящера и подавно, - он обернулся, и в голосе прорезалось раздражение, - Вы же для него словно красная тряпка . Как только уберем раздражитель, он сможет говорить, поверь он и сам этого хочет, иначе не пытался бы обратиться человеком, но инстинкты... Иногда они сильнее нас, - зеленые глаза на миг погасли, - Мы опоры стежки и не обманываем друг друга.
- Точно. Вспомни Сергея и Михара, живой пример взаимовыручки, вернее мертвый, - скептически ответила я.
- Ты знаешь, что я не вру, - он не отводил от меня взгляда, - Ты знаешь это!
- Знаю, - против воли аповторила я.
- Пошли! - закричал Март, - Если все Великие такие тормоза, неудивительно что они вымерли.
И мы ушли. Вернее убежали. В последний раз оглянувшись на бабку, я увидела, как та грозит ему железной лопаточкой для блинов.
Мартын бросился между домами, я следом. Маленькая годика три падальщица показала на нас пальцем, а я не стала думать о ее воскресном меню. В спину нас летел разочарованный рев Картэна.
На дорогу мы совались, пробираясь к дому Пашки лужайками и огородами, в одном я заметила коноплю, или что-то очень на нее похожее. Глаза выхватывали куски, словно поставленный на таймер фотоаппарат. Спина марта и его синяя футболка с белой надписью, белые же подошвы кроссовок. Дом, у которого угол, был вмят внутрь сильным ударом драконьего хвоста. Ворона сидящая на подоконнике и с любопытством склонившая голову. Рожа заросшего бородой детины с лопатой, то ли в бой идет, то ли могилы копает. Стена выкрашенная голубой краской и почерневший от времени сруб по соседству, кирпич и желтая штукатурка. Крапива, конопля и лук - шалот для приправы...
До одноэтажного приземистого дома Пашки добрались за минуту. Ящер снова завыл, а я постаралась отогнать видение того, как он пережевывает мою бабку.
- Почему они вступились за нас? - спросила я парня, - Почему не стали глазеть, как остальные?
Вопрос мучил меня с тех пор, как я увидела старика и Алексия. Не люблю того, чего не понимаю. Как говорят, если тебе не выставили счет сразу, это не значит, что его не выставят никогда, да еще с процентами.
- Думаешь, мы такие бессердечные твари? - поинтересовался Март, распахивая дверь.
Я сразу же уловила свежий запах травы и услышала двойное биение сердца. Явидь была не одна.
- Да, - не стала лукавить я.
- Правильно думаешь, - он прошел в узкий коридор и позвал, - Пашка! - змея не ответила, - Ворий сам виноват, - Март пошел дальше, даже не заглядывая двери, он так же как и слышал, где бьются сердца, - Дракон не наш, не северный. Он должен был прийти к Семенычу, поставить в известность о свершаемой мести.
- Серьезно? И часто его извещают?
- Никогда. Проще подкараулить у выхода со стежки и... - он провел ребром ладонью по горлу, - А теперь Старику придется подавать протест.
- То есть оторвать стяжателю башку и повесить сушиться в огороде, чтоб остальным неповадно было в Юково соваться.
- Примерно так. Да и отец постарался, у него есть что-то на них. На старосту и феникса. Я пытался узнать что, но... - он развел руками и свернул в гостиную, - не смог.
- Если компромат не уникален, от него нет никакого толку, - согласилась я. - Дорожит тобой Константин. Пашка, у нас нет времени на прятки! - в свою очередь позвала я. Ответом был судорожный вдох.
- Не мной, - парень распахнул дверь в спальню, - Ими.
Явидь сидела на кровати, держа на коленях большое яйцо с малахитовой скорлупой. Вот тебе и два сердца.
- Она решила сделать отца многодетным.
- Святые! Пашка, ты не могла с этим подождать хотя бы денек?
- Нет, - кратко ответила явидь, поворачивая голову. Она смотрела прямо, не мигая, и словно не видела ничего вокруг, здорово напоминая при этом сову. Драконий рев оборвался, - Он первернулся, - прошептала она.
Я вопросительно посмотрела на целителя.
- Нелюди могут чувствовать друг друга, не все и не всегда, но такую громадину не хочешь, а почувствуешь, - Март прошел в спальню и выглянул в окно, хотя вряд ли оттуда был виден его дом, - Значит, начались переговоры.
- Есть шанс, что его отговорят нас жрать?
- Пока не вернем тетрадь, ни малейшего.
- Тогда выбора нет, придется возвращать, - решила я, а Мартын скептически хмыкнул.
- Говорят на востоке большие перемены, Простой вернулся в предел и затеял реорганизацию. Или сошел с ума, нечисть еще не определилась.
- Это не Простой, - прошептала я, вспоминая алтарь и стилет в теле.
Вряд ли кто знает, что под властью Кирилла уже не только север, но и юг с Прекрасной, а теперь еще и восток. Как удачно Простой обзавелся телом, а потом тело избавилось от него. А Седой вроде бы и не при чем, просто выполнил условия сделки. А когда задумаются, будет уже поздно. Видящий в тысячу раз прав, приводя в готовность боевые отряды, но для него уже поздно. Не надо было заключать тот самый первый союз с Седым. Запад не устоит против объединенной мощи трех пределов.