Выбрать главу

Ребенок смеялся, но грязные губы оставались неподвижными. Не ребенок, визирг Простого которого мы убили.

- Мы это уже проходили, - пробормотала я, - Еще одна стежка мертвецов, и каждому приготовлен персональный.

Мальчик вышел из тени, я сделала шаг назад. Он наклонил голову и, под тот же раздающий со всех сторон смех, пошел ко мне. А я стала отступать, воображения рисовало абсурдную картинку, что мертвый ребенок сейчас раскинет руки, побежит и обнимает меня за колени, как поступают все дети.

- Очнись-очнись-очнись, - быстро проговорила я, отступая. Ребенок приближался...

Что-то коснулось талии, и не непросто коснулось, меня схватили, не давая сделать очередной шаг.

- Ольга!

Вибрирующий звук тут же затих. Я моргнула. Ребенок никуда не исчез, он продолжал приближаться. Появился Веник державший меня поперек туловища и не давший сделать очередной шаг в... Я обернулась. Последний шаг в яму, на дне которой острыми зубами скалились битые камни. От дома, что некогда стоял здесь не осталось почти ничего, только часть фундамента и погреб, или подвал или еще что-то.

- Есть более простые и приятные способы умереть, - зло сказал падальщик, и эта злость напоминала щепотку соли.

- Расскажешь как-нибудь на досуге, - выдохнула я, поворачиваясь обратно точно в тот момент, когда мальчик налетел на меня. Нет, не налетел, прошел насквозь, опалив чистыми, как первый снег эмоциями, он куда-то тропился. И я поняла, что он совсем тот мертвый визирг. Телосложение, цвет волос, плавные движения - просто мимолетное сходство, которое сыграло надо мной злую шутку. Я ждала мертвеца, я его увидела, остальное дополнило воображение.

Мальчик прошел сквозь меня, пробежал поверх ямы, словно не замечая ничего вокруг. Он очень торопился.

- Что ты видишь? - Веник отпустил.

- Мальчика, - прошептала я, - Ветер. Листву, а вот ты... тебя не было.

- Хорошо, считай, уговорила. Уходим отсюда. Быстро.

Он сделал еще шаг и... улица поплыла. Знаете, я видела такое на экране старого трехногого телевизора. Крутишь ручку настройки, и одна картинка наслаивается на вторую. Город лежащий в руинах и осколках величия, и город возносящийся к в небо. Такой, каким он был, когда тут жили Великие, запечатленный во всем блеске нечеловеческого величия. Город живой проступал сквозь город мертвый, очертания домов плыли. Я видела изящные шпили и радужные стекла окон, буйную зелень и широкие стволы деревьев, журчавший фонтан на углу и... девушку, что смеялась на резном балконе. Кажется, я что-то пропищала, картинка подернулась трещинами или скорее линиями, словно кто-то взял фломастер и черкал поверх изображения. Светящиеся голубым росчерки, то пропадающие, то исчезающие. И блики, множество бликов, светлыми пятнами легшие на старые и новые улицы. Те самые вспышки в темноте... а может, не вспышки? Они не пели, как нити переходов, но все-таки чем-то неуловимо их напоминали. Первые грубые стежки скрепляющие миры. Все нити берут свое начало отсюда.

- Веник! - закричала я, но было поздно.

Для нечисти понятие "поздно" совсем не то же самое, нежели для человека. Что он уловил первым мои эмоции или крик? Не знаю, тем более что в Дивном ощущения словно притуплялись, отодвигались на второй план.

Но Веник не успел, замер, застигнутый моим криком, в неловкой позе, чуть ссутулившись, руки и плечи напряглись, взгляд исподлобья. Он остановился как раз в тот момент, когда его голова коснулась голубой линии, она шла от стены ближайшего дома, ныряла в ссохшийся ствол, и истаивала с той стороны улицы. Но я знала, она продолжается и там, невидимая глазу и неосязаемая. Я видела начало стежки и не знала, хочу ли видеть конец.

Лохматая голова Веника коснулась светящегося росчерка, так похожего на молнию и осталась на месте. Падальщик недоуменно покосился, принюхался и на всякий случай переступил с носка на пятку, чуть пригибаясь, словно готовясь отразить атаку. Но и только.

- Говори, что происходит, - рычащее потребовал гробокопатель.

- Ты задел... задел что-то такое... что-то...

- Конкретнее!

- Стежка, я думаю, это начало стежки.

- И?

- Не знаю, - он сделал пружинящий шаг в сторону, и висящая в воздухе линия... осталась висеть в воздухе, - Ты ничего не чувствуешь?

- Нет, - он дернул головой и скомандовал, - Уходим.

Я моргнула, мир снова поплыл, разрушения объединились с цветущими садами. Мертвая девушка взмахнула рукой, на другом конце улицы появился мужчина, сияющий меч в его опущенной руке, прочерчивал в дорожной пыли извилистую линию.

Досматривать кино из прошлого не было никакого желания. Веник схватил меня за руку и потянул за собой. Страха он не испытывал, я вообще никогда не ощущала в нем этого чувства, максимум опасение. Сейчас он был раздражен неизвестностью и немного разочарован, видно гробокопатель ждал чего-то другого от легендарного города Великих.

Падальщик дернул меня в сторону, заставляя сойти с улицы. Я оглянулась, ошер со стеклянным мечом продолжал идти, голова опущена, он не видел нас. Слишком много времени прошло, несколько веков. Веник издал низкое рычание, только вот смотрел вовсе не на видение, а в проход между домами напротив. Вернее развалинами домов. Картинка продолжала накладываться одна на другую, и поверх развалин я видела балкон, крыльцо увитое диким виноградом и глухую стену соседней постройки, отделанную мелким речным камнем.

Между домов зажглись два таких же голубых, как и висящие в воздухе росчерки, пятна. Рычание Веника стало угрожающим. Не пятна, глаза.

- Быстро, - закричал он, бросаясь к развалившейся стене, и подталкивая меня вперед.

Сразу две мысли пришли в голову, первая, несколько тревожащая, но не особо неожиданная: я не чувствовала того, кто прятался в тени развалин. И вторая, к которой я не знала, как относится: падальщик... не испугался, нет, он просто внезапно захотел, чтобы я оказалась подальше от этого места. Трогательно. Непонятно. И неправильно.

Мы выбежали на параллельную улицу, или вернее на то, что от нее осталось, гранитная мостовая была завалена обломками черепицы и костями. Белесые обломки давно освобожденные от плоти, оглушающее хрустели под ботинками, словно кто-то тряс прямо над ухом мешочком с камешками.

Щщщак-щщааак.

Веник отступил в тень, лежащей на земле башни. Я видела, какой величественной она была раньше, какой высокой, что даже птицы изредка вили гнезда на ее крыше. Сейчас же она лежала наискосок, упираясь основанием в старый фундамент, нависала над чашей фонтана и другим концом лежала поверх частично сохранившейся стены дома на другой стороне улицы. Теперь вместо птиц, в ней поселилось забвение.

И это словно вездесущие хрустящие кости...

Щщщаааарк.

Кто-то двигался вслед за нами. Ошер с мечом? Нечто с голубыми огнями вместо глаз? Что-то третье? Рычание стихло, Веник пригнулся, вглядываясь в развалины.

Щааарк - щщааааарк - щак.

Меня коснулась волна предвкушения, падальщик знал, что как только преследователь появится, он сорвется в прыжок. Неожиданность это тоже преимущество, а добыча, которая решила стать охотником, неожиданность вдвойне.

Щааарк - щщааааарк-щак-щар.

Я нырнула под нависающую часть башни. Тонкая косточка под ботинком сломалась, резкая волна недовольства и предостережения от падальщика, заставила меня замереть на месте. Не шуметь, не лезть под руку, не мешаться, в идеале - исчезнуть, но жизнь далека от идеала. Томительные мгновенья ожидания в почти полной тишине, и это скребущее "щааарк-щщаркк" повторилось.

Странная избирательность звуков, которые казалось, подавляло само это место, любые кроме этого шороха, так похожего на шепот. Еще одна неправильность Дивного. А какая была первая? Притупление чувств? Видения и призраки? Нет, что-то другое, что я заметила вскользь еще раньше, почти сразу как очутилась здесь. Что?