Сразу за стоянкой такси мы увидели чудесный пруд с нависшими над ним ветками деревьев. Он имеет поэтическое название Пани покхара — пруд царевны, так как был когда-то вырыт по повелению одной из непальских королев. В центре пруда, словно плавая на воде, возвышается храм Девы. От него на берег перекинут красивый мостик. За прудом стоит маленький храм Нараян хитти; у его разукрашенных ворот бьет из земли источник — хитти, откуда храм и получил свое название.
Слева от храма находится небольшая площадь, в центре ее полицейский с белыми нарукавниками и в фуражке — дирижирует снующими туда-сюда велорикшами.
Мы проходим дальше по дороге, ведущей к центру города, минуем храм Маханкал, вернее, его развалины. Это один из самых известных храмов Непала, ему одинаково ревностно поклоняются как индуисты, так и последователи Будды. Главным объектом поклонения является изваяние из черного камня — индуисты считают его олицетворением бога Махадео, или Шивы, а буддисты — изображением Будды, который якобы придет на землю через несколько тысячелетий и откроет людям путь к спасению.
Бронзовая фигура всадника на вздыбленном коне, которая стоит в нескольких минутах ходьбы от храма, напоминает многочисленные памятники императорам и полководцам во всех странах мира. Эта статуя изображает основателя династии самодержавных правителей Непала Рана — Джанга Бахадура Рана. Статую на своих плечах перенесли через горные перевалы из Индии непальские носильщики — кули.
На этой же небольшой площади стоит знаменитая башня Дхарахар высотой примерно с девятиэтажный дом. Она построена более ста лет назад по приказу патриота своей страны и борца против английского колониализма премьер-министра Непала Бхим Сен Тхапа. Возле башни собирались войска, шедшие на войну с английскими захватчиками в 1814 году.
Рядом с башней расположен ее ровесник — здание арсенала, которое сейчас используется как казарма, а чуть поодаль толпятся люди — там прекрасный источник чистой, прохладной воды. Три кристальные струйки бьют днем и ночью, утоляя жажду усталых путников. Источник действует даже в самую засушливую пору, когда пересыхают другие родники, и поэтому вода его ценится «на вес золота». Он и носит название сундхара — золотой источник, сверху его прикрывает золотой навес.
Следует заметить, что проблема водоснабжения в Непале далеко не решена. Водопровод имеется только в столице, да и то лишь в богатых домах и гостиницах.
А наш гид вел нас дальше, можно сказать, в глубь веков — в старый город Катманду. Миновав небольшую площадь, мы цепочкой вошли в узкую темную улочку. Она вымощена красным обожженным кирпичом, по бокам ее сточные канавы, как и на всех улицах старого города. Раньше, когда в долине Катманду еще не знали колеса, все улицы строились в расчете на пешехода и всадника или в лучшем случае на слона. Пожалуй, только слон и выручил автомашины, иначе по городу нельзя было бы теперь проехать.
Мы с интересом рассматривали дома, тесно прижавшиеся друг к другу. Все они двухэтажные, из красного обожженного кирпича и очень непохожи на наши. Нижние этажи напоминают веранду. Часто в них помещаются лавки или мастерские ремесленников. В такой лавке вы можете купить круглую непальскую шапочку, индийскую рубашку, французскую косметику, знаменитый непальский нож — кукри и другие вещи. Второй этаж держится на опорах — деревянных столбах, крыши сделаны из черепицы и имеют загнутые углы, которые мы привыкли видеть на изображениях китайских пагод. Однако это исконный непальский стиль, и в Китай он проник из Непала много веков назад. Крыши тесно прижаты одна к другой, и во время сильных дождей вода стекает с них мощным потоком, заливая улицу.
Мое внимание привлек пожилой неварец, сидевший на соломенной подстилке в тени своей лавочки. В его руках сверкали яркие огоньки — старик ювелир перебирал драгоценные камешки. Я вошел в лавочку. Хозяин поднял на меня добрые усталые глаза, ответил на мое приветствие и тут же вновь углубился в свое занятие. Его тонкие чуткие пальцы быстро перебегали по сверкающим граням. Я осмотрелся. Вокруг вдоль стен были расставлены шкафы, в них лежали очень изящные и своеобразные вещицы и украшения. Я наблюдал за работой ювелира, а он, кажется, не замечал моего присутствия. В лавочке было так тихо, что меня сразу насторожил какой-то шорох. Я перевел взгляд на угол комнаты и увидел, как огромная откормленная крыса, подозрительно оглядев меня и поведя носом, спокойно пустилась в путешествие по мастерской. Вот она, покружив по комнате, неторопливо подошла к хозяину, обнюхала его и, вильнув хвостом, вразвалочку затрусила рысцой в одну из многочисленных щелей.
Я удивился наглости крысы и высказал свое мнение хозяину.
— Пускай бегают! — беспечно ответил ювелир.
— Но ведь можно завести кошку?
Старик поднял глаза и снисходительно улыбнулся мне, словно неразумному ребенку.
— Крыса в доме хорошая примета, саб[1]. Она приносит счастье. Ведь крыса по ночам летает на луну и рассказывает богам о людях, и боги в трудную минуту помогают нам. А кошка, — он укоризненно покачал головой, — кошка злое существо. Она по ночам забирается на столы, обнюхивает все и ждет, когда люди умрут, чтобы остаться полновластной хозяйкой в доме. А как она противно орет… Просит богов о скорой смерти хозяев, — старик еще раз осуждающе покачал головой, лицо его было серьезно, а добрые глаза сразу стали суровыми.
Нашему любезному проводнику, видимо, надоела эта узкая улица, и он повел нас через проходной двор. Наискосок от ювелира жили знакомые проводника, и он пригласил нас осмотреть их дом. Мы поднялись по нескольким ступеням и оказались на открытой веранде. Узкая дверь в глубине выводит во внутренний двор. Со всех сторон на него выходят окна второго этажа. Первый этаж представляет собой своеобразную круговую галерею, крепкие столбы которой подпирают верхний этаж. И веранда первого этажа, и комнаты второго связаны с соседними домами узкими проходами, так что в случае необходимости можно пройти из конца в конец квартала через все дома, не выходя на улицу. Однако этой возможностью никто не пользуется, непальцы очень скромные люди и без нужды никогда не беспокоят соседей.
Способ сообщения верхнего этажа с нижним довольно странный, это не обычная лестница, к которой мы привыкли в наших домах, а приставная, по каким у нас в деревнях забираются на чердак или сеновал. Да и сам вход не похож на двери — это скорее массивный люк, который плотно закрывается на ночь «от воров и врагов». Но такое объяснение вызывает улыбку: в стране почти совершенно не бывает случаев краж, а враги в последний раз были в Непале в 1814 году во время англо-непальской войны. Жилые помещения верхнего этажа рядового непальца состоят обычно из одной-двух комнат, маленьких и тесных, с низкими потолками, почти лишенных всякой мебели, да и других вещей. Свет скупо проникает через единственное небольшое окно без стекол, но, как правило, с красивыми резными ставнями, которые обязательно закрываются на ночь, часто их не открывают и днем. Деревянные полы, сшитые из широких досок, покрыты ватной подстилкой с валиком — это постель всей семьи. В более богатых домах у хозяев имеются деревянные кровати. Слуги спят вповалку на нижних этажах, иногда рядом со скотом или собаками. Вся жизнь бедноты проходит во внутренних дворах, в каждом из которых ютятся до десяти и даже двадцати семей. Голопузые детишки толкаются среди домашних животных; двор выполняет роль и столовой, и прачечной, и уборной.
Через проходной двор мы вышли на другую улицу, довольно широкую и нарядную, с рядом современных зданий и носящую английское название Нью-роуд. По обе стороны улицы тянутся ряды магазинов, лавок, а также аптек, которых здесь довольно много. Публика на центральной улице отличается от жителей узких закоулков богатой одеждой, неторопливой, преисполненной важности походкой. Непрерывным потоком мелькают велосипедисты, изредка проезжают автомобили, в основном старых английских марок.
За широкими зеркальными витринами поблескивают серебром рекламные макеты самолетов непальской королевской авиакомпании «Роял Непал Эрлайнс», которая, несмотря на свою молодость, работает довольно успешно и с каждым годом перевозит все больше и больше пассажиров.