Это было все, что мы могли сделать в наших условиях.
Тем не менее чудодейственная марганцовка, перевязки и внимание Зинаиды Леонидовны спасли ребенка. Когда мы покидали лагерь Налвари, нас провожала мать с пострадавшим младенцем. Его рука уже начала заживать, а Зинаида Леонидовна сияла, радуясь удачному исходу.
После этого случая к нам часто стали приходить местные жители и, протягивая в палатку руку, говорили «давай».
Мы давали все, что могли. Крестьяне уходили только после того, как получали порцию лекарств. Вначале мы считали, что слово «давай» распространилось в наших краях от Володи Толоконникова, который всегда, торопя непальских рабочих, говорил им «давай» и поэтому получил от них кличку мистера Давай. Позднее мы узнали, что по-непальски давай означает лекарство.
Приближался Новый год, и крестьяне деревни Налвари решили по случаю праздника устроить для нас концерт.
Посредине главного хутора Налвари, на площадке, напротив нашего лагеря, был сооружен шатер из красной материи с белой окантовкой. Со всех хуторов были собраны стулья с высокой спинкой, сделанные из древесины сала. Потом у шатра был зажжен большой костер, посредине которого стояло дерево, напоминавшее нам рождественскую елку. К десяти часам вечера, в канун Нового года, все участники экспедиции, празднично разодетые, насколько позволяли условия джунглей, заняли почетные места рядом с костром. Около нас расположились рабочие и погонщики слонов. В качестве зрителей были и все жители Налвари, включая грудных детей.
Барма произнес речь. Он рассказал о цели нашего пребывания в стране и поблагодарил местных жителей за помощь, которую они нам оказывали.
После этого всем преподнесли по чашке самогона, который Барма купил накануне для рабочих и гостей.
Затем на середину шатра вышел самый почетный житель Налвари, седой старик, и, стоя на куске брезента, бросил в жаровню с горящим древесным углем несколько щепоток белого порошка дхун для благовония, причем вся процедура сопровождалась оглушительным барабанным боем и ударами в медный таз. В момент пауз были слышны слова таинственного заклинания, которое произносил старик.
Но вот из-за кулис донеслось пение хора, и лицо старика преобразилось. Он запел песню. Он пел о том, как жители Налвари любят свою родину, прекрасную горную страну Непал, затем, перейдя на речитатив, он рассказал историю деревни Налвари и о том, как девушки Налвари, являющиеся достойными последователями традиций родины богини Ситы (жители Налвари считают, что Сита родилась в их деревне), выбирают себе женихов.
Соло исполнялось на местном диалекте, который никто из наших рабочих и сам Барма не понимали. Перевод вел Бартулам. Слушатели сидели как завороженные, особенно женщины и дети.
Затем на середину шатра вышли «артисты». Они босыми ногами кружили по раскинутому брезенту, изображая долгий путь. На импровизированной сцене показывали один из многочисленных эпизодов древнеиндийского эпоса Рамаяны о том далеком времени, когда жил легендарный царь Рама — земное воплощение индуистского бога Вишну. Рама совершил огромное количество подвигов во славу индийского и непальского народов, но самым главным его подвигом была победа над злым духом, ужасным десятиголовым страшилищем — демоном Раваном, который, по преданию, жил на земле Ланка (Цейлон) и коварством и обманом похитил Ситу, верную жену Рамы, уроженку деревни Налвари.
Так мы встретили в Непале Новый год, праздник зимы, крещенских морозов, метелей, чистого снега и новых надежд.
Рано утром первого января Козлов, Горошилов и Толоконников отправлялись к себе в лагерь на работу.
Готовились к походу слоны. Вскоре их, разрисованных, подвели к палаткам. Погонщик сделал намастэ и приказал одному слону сесть. Слон опустился на траву. Другой без приказа сделал то же самое. Наши друзья взобрались на них, и вездеходы, тяжело поднявшись, тронулись в путь. Козлов, сняв с головы пробковый шлем, помахал им на прощание и вдруг неожиданно выронил его. Шлем упал около слона, и слон остановился. Послышалась гортанная команда погонщика. Слон опустил хобот и попытался подцепить шлем. Однако это ему не удавалось, так как шлем лежал на земле чашей кверху и при каждом прикосновении хобота только крутился на месте. Несколько раз хатти протягивал хобот к шлему, и каждый раз он не мог его схватить. Вдруг слон нашел гениальный выход. Он поднял переднюю ногу и пристукнул непокорный котелок. То, что когда-то называлось шлемом, приняло форму искореженного пробкового блина, который хатти легко схватил хоботом и галантно возвратил его в руки Козлова. Затем слон разыскал в пыли палочку и скромно почесал свои бока.
Распрощавшись с Козловым, я тоже стал готовиться к отъезду. Мы с Володей Мигалем и Бармой должны были выехать для сбора данных о разливе реки Бакры.
А вот и наша слониха с поэтичным названием Ратан Коли. Ратан — это драгоценный камень, Коли — весенний росток на дереве — символ молодости и невинности и одновременно знак женского рода.
Запасшись провиантом, мы тронулись в путь. Около одного хутора в редком саловом лесу мы остановились и произвели опрос жителей об уровне вод в лесу во время наводнения. Крестьяне подробно и с охотой отвечали на все вопросы, но чувствовалось, что их что-то беспокоит, и у них, видимо, было желание спросить в свою очередь о чем-то у нас.
Когда кончился разговор об уровне воды в лесу, один пожилой крестьянин, глава семьи, смущенно подошел к нам, сложил на груди ладони и попросил разрешения дотронуться до слона. Мы, конечно, доставили ему это удовольствие. После главы семейства все члены семьи, кроме женщин, сделали то же самое — потрогали слона около живота, а один из сыновей крестьянина даже пробежал между его ног, а затем обратно. Когда мы сели на слонов и были уже далеко от хутора, я спросил Барму, что все это означало. На это Барма ответил, что в Непале, особенно в тераях, очень много индуистов. Они из всех богов индуизма более всего почитают бога желания и мудрости Ганеша, у которого, как известно, голова слона. Каждый индуист считает счастьем дотронуться до слона и тем самым принести даршан — дань почтения и уважения богу Ганешу.
Высшее проявление такого почтения и смелости заключается в том, что верующий пролезает, согнувшись, через расставленные слоном ноги от хвоста до головы. Однажды я видел одного озорника мальчишку лет пяти-шести, который крутился, как у столба, вокруг ноги слона, вызывая этим бурю восторга у присутствующих родственников.
Обычно непальцы для исполнения своего желания обходят одну из передних ног и очень редко — задние ноги. В основном задние ноги не обходят, потому что это довольно опасное занятие. Слон не любит присутствия любого живого существа, которое находится у него сзади.
Мы проходили хутор. Около одного дома под навесом на лавке сидели несколько мужчин и пили чай с молоком.
Рядом с корчмой стояла группа женщин, которая разбежалась по хижинам, как только завидела нас, однако одна очень миловидная девушка осталась стоять на месте и ловила наш взгляд. Когда ей это удалось, она улыбнулась и в противоположность всем женщинам Непала не закрылась накидкой, а, наоборот, спустила с плеч сари и обнажила грудь. Барма прогнал ату бесстыдницу. Погонщик рассмеялся и, влезая на слона, сказал «ек рупия», видимо, имея в виду, что эта женщина легкого поведения и за свои ласки берет рупию. Проституция вызвана нищетою населения и носит сугубо социальный характер.
В Непале существует такая легенда: когда у бога Шивы, живущего в Гималаях, умерла его первая жена, он в горе и отчаянии пошел бродить по Непалу. Однажды он встретил у костра женщин — жен брахманов. Узнав, что к костру подошел Шива, они гурьбой последовали за ним. Один из брахманов подумал, что раз у Шивы умерла жена — значит, он решил взять себе в жены одну из брахманок, и сделал так, что у Шивы отнялся один из мужских атрибутов — линга. Шива решил отомстить и напустил мор на брахманок. Уходя, он сказал им: «Вам всегда будет мало одного мужчины». Поэтому, говорят непальцы, брахманам разрешается жениться в раннем возрасте, а женщинам брахманкам выходить по нескольку раз замуж и заниматься проституцией. На месте, где Шива потерял линга, был построен богатый храм под названием Джо-тилинга. Высеченный из камня линга высотой в три метра стоит внутри храма. Он всегда теплый — по-видимому под ним находится горячий источник. Брызги воды, попавшие на линга, моментально высыхают. За лингой смотрит специальный монах. Посторонним входить в храм запрещено, даже приверженцам индуизма.