Николай Иванович разрешил рабочим остаться.
В районе индийской станции Галгалии послышались звуки идущей машины. Затем свет фар осветил наш лагерь, и к палатке подъехал джип. Из него вылез Барма, который ездил в Индию за бензином. Он попросил для себя стакан чаю и одновременно предложил нам одеться и быть готовыми к отъезду. Мы переглянулись, но Барма был в своем амплуа. Как всегда, он, видимо, что-то задумал и решил преподнести нам сюрприз. На этот раз он решил свозить нас на выставку легкой промышленности, устроенную в одном из пригородов Бхадрапура.
Мы въехали в импровизированные ворота выставки, на которых были написаны слова приветствия, и, выйдя из машины, направились осматривать экспонаты.
Павильоны выставки были построены из бамбуковых жердей и связок соломы. На выставке были представлены различные кустарные сельскохозяйственные орудия, удобрения с указанием цен, предметы рукоделия местных мастериц. При каждом павильоне находился экскурсовод, который объяснял посетителям значение каждого экспоната и практические возможности каждого инструмента. Несмотря на то что выставка была очень примитивна, все же она оправдывала свое назначение — пропаганду более совершенных методов ведения хозяйства в условиях Непала. Около экспонатов ходили крестьяне, и, надо сказать, относились к ним с похвальным вниманием. Каждому давался исчерпывающий ответ по любому вопросу.
Для того чтобы сделать выставку массовой, на ее территории был устроен базар и сооружены временный кинотеатр и концертная сцена, на которой выступала группа девушек из Илама. После осмотра павильонов мы пошли послушать их самодеятельный концерт.
Нам особенно понравился танец горцев. Он отличался от других непальских танцев темпераментностью и сопровождался пением, раздававшимся из-за сцены. Мы попросили девушек еще раз исполнить этот танец. Девушки согласились, но, к нашему удивлению, они исполнили новый танец, в котором соло исполняла одна очень милая, грациозная девушка. Она сошла со сцены и, подойдя к Борису Перевозникову и не спуская с него глаз, с улыбкой запела на местном диалекте песню. Все остальные девушки хлопали в ладоши в такт барабану. Когда закончилась песня, девушка подошла к Борису и подарила ему красный цветок Затем, поклонившись всем нам, смущенно скрылась в стайке своих подружек.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ПРАЗДНИК ХОЛИ
Через несколько дней, первого марта, усталые, мы вновь прибыли в Биратнагар на старое место жительства— в домик у городка Джогбани. Николай Иванович дал нам день отдыха. Мы попали в Биратнагар в разгар одного из самых веселых праздников — холи, который обычно по лунному календарю выпадает на март. Этот праздник пришел в Непал из Индии, но несмотря на это, в Индии праздник отмечают один день, а в Непале — семь. С этим праздником связана следующая легенда.
У злой демонши Холики был племянник Прахлада. Он поклонялся добрым индуистским богам, из которых больше всего почитал Вишну. Узнав об этом, Холики решила погубить принца. Орудием мщения она выбрала огонь, в котором сама не горела. Холика взяла принца и взошла с ним на огромный костер. Но злая демонша забыла одно обстоятельство. Она не горела в огне, находясь в нем одна. Здесь же она была с принцем. Поэтому добрый Вишну не дал случиться беде. На костре демонша Холики сгорела, превратившись в пепел, принц же Прахлада вышел из огня целым и невредимым. Так по легенде восторжествовало добро над злом.
Второго марта был последний день праздника — кульминация всего торжества. Рано утром по дороге в сторону Джогбани проехала повозка, запряженная быками, на которых несколько мужчин в белых измазанных красной краской длинных рубахах, возбужденно размахивали руками и, притоптывая, что-то кричали. Барма нас предупредил, что надо на всякий случай похуже одеться, поскольку выход на улицу связан с тем, что нас обязательно испачкают охрой или обольют из насоса красной водой. Поэтому мы сидели в комнатах и, превозмогая любопытство, не выходили на улицу. Но вскоре под окнами послышались голоса — нас просили выйти на улицу. Это пришел наш знакомый — инженер сахарного завода со своими друзьями, и они старались выманить нас из дому. Но мы, смеясь, громко отговаривались. Однако наши отговорки не помогали. Наши друзья настаивали на своем.
Неожиданно к нам влетел измазанный в синюю и красную пудру Лари, и, едва переведя дух, возбужденно сообщил, что по улице в нашу сторону движется карнавальная процессия и ее просто необходимо посмотреть, иначе мы никогда не увидим ничего подобного. И тут я не выдержал, любопытство взяло верх. Сняв с себя рубашку и надев сандалии и — шорты, я выскочил во двор и тут же был окружен шумной ватагой друзей инженера. Каждый лез ко мне обниматься, но их всех опередил сам инженер. Он. похлопал меня по голой спине, размазывая красную охру, которую доставал из правого кармана. Затем из левого достал синюю краску и выкрасил ею мое лицо. В руки к остальным я попал уже полосатый, как матрац.
Окончательную отделку произвели друзья инженера. Я был красно-синий, как чучело гороховое, но благодаря этому получил право выйти на улицу и посмотреть на процессию. Впереди процессии шли музыканты. Они трубили в трубы и били в барабаны. За ними шли уроды: лань с огромными оленьими рогами, корова с пятью ногами, баран с двумя головами и бык с тремя хвостами. Их сопровождали толпы зевак, в основном мальчишки. Они хватали быка за хвост, дотрагивались до рогов лани и вообще бурно выражали свой восторг. Наконец и мои более выдержанные товарищи не смогли больше оставаться в добровольном заточении и выскочили из дому. Здесь их достойно встретил инженер — все они были обмазаны краской с ног до головы.
Весь день у нас в доме царило веселье, раздавался смех по поводу каждой веселой шутки. А вечером Барма устроил праздничный ужин и за столом рассказал нам о том, как встречают праздник холи в столице Непала — Катманду.
В ночь на первый день праздника на центральной площади Тундикхел ставится холи — бамбуковый шест высотою около трех метров, на котором развешивается королевская одежда. Для охраны холи назначаются полицейский и дежурные из состава государственных чиновников. В течение недели дежурный чиновник три раза в день из специального мешка обсыпает холи красной пудрой.
На седьмой, последний, день праздника населению разрешается применять для обливания друг друга жидкую краску. В столице для обрызгивания применяют велосипедные насосы или опрыскиватели, предназначенные для уничтожения вредителей в садах. Женщин мазать руками нельзя. Правда, они и не появляются на улицах, так как по установившейся традиции появление в холи женщины в публичном месте считается неприличным. Они обычно сидят у окон и через занавески наблюдают за тем, что происходит на улице. Некоторые молодые люди, которым нравится та или другая девушка, часами стоят с «бомбой», начиненной красной пудрой, под окнами возлюбленной и ждут ее появления. Как только любопытная головка появляется в окне, туда моментально летит бомба под дружный одобрительный хохот толпы, а молодой человек делает намастэ и удаляется.
На седьмой день праздника к королевскому дворцу стекаются все высшие чиновники королевства. Они медленно шествуют по улицам, щеголяя своими белоснежными новыми нарядами. Толпы народа смотрят на эту процессию, но никто не обливает и не мажет чиновников краской. Во дворце король принимает чиновников, каждому ставит на лбу тику — красную точку и тут же каждого гостя обливает краской с головы до ног. Во время этой церемонии достается также самому королю и королеве, но только со стороны их родственников.