Свою экскурсию по окрестностям Бхимпхеди мы начали с горы Чисопани. Подъем начинался сразу и очень резко. Мы шли по крутой тропинке, которая змейкой уходила далеко вверх. Переход был трудным. Иногда перед нами вставали отвесные скалы с выдолбленными в них ступеньками. Взбираясь по ступенькам, мы поняли, почему до строительства шоссейной дороги Трибхуван Радж Патх невозможно было добраться до долины Катманду ни на машине, ни на лошади или слоне. Примерно на половине пути мы увидели на каменной площадке носильщиков — кули. Они сидели и отдыхали. Но мы обратили внимание, что шедший впереди нас непалец с огромной корзиной за спиной, поднявшись после отдыха, уже не надел на себя корзину — ее взял другой кули и стал взбираться дальше вверх, а первый направился обратно к Бхимпхеди. Эта площадка была местом смены кули. За каждым носильщиком закреплен строго определенный участок пути. Когда носильщик проходил мимо нас, то мы увидели, что на его груди висела металлическая бляха — личный номерной знак. Я удивился, что до сегодняшнего дня пользуются пешим переходом через крутые горы, в то время как имеется хорошая шоссейная асфальтированная дорога. Почему же по ней не ходят местные жители? Оказалось, что если пешком идти по асфальтированной дороге, делающей много зигзагов, то путник теряет больше времени. Автобусное движение налажено очень плохо, причем стоимость проезда довольно высокая — несколько рупий, и большинство местных жителей не в состоянии пользоваться этим видом транспорта. Для переноски же вещей носильщикам надо платить гроши. И жители, и кули за два дня преодолевают горные кручи и приходят в столицу.
Дорога, ведущая к форту, размыта бурными весенними потоками и в некоторых местах настолько узка, что по ней нельзя разойтись даже двоим.
За два с половиной часа мы добрались до форта Гади, расположенного почти на самой вершине горы Чисопани. На широкой площадке, находящейся на высоте пятисот метров от подножия горы, расположилась маленькая деревушка в несколько домов, окруженная дубами. Около нее внизу, метрах в пятидесяти, стояли развалины старого форта Чисопани, а выше, рядом с деревней, новый форт, обнесенный стеной. В новом форту размещена тюрьма, где содержатся особо опасные преступники.
Я подошел к открытым воротам тюрьмы, но нигде не увидел охраны. Заключенные сидели во дворе и играли в кости. Рядом женщина кормила ребенка грудью. Пока мы рассматривали эту группу, к нам подошел солдат-охранник и, показывая на женщину, сказал:
— Это очень опасная женщина. Она убила своего мужа. Мы за ней смотрим во все глаза. Как-бы она еще здесь, в тюрьме, не натворила чего-нибудь.
По законам Непала за любое тяжелое преступление женщина не приговаривается к смерти; эта женщина была приговорена к тюремному заключению. Однако слова солдата о том, что они следят за ней, не сводя глаз, оказались далекими от действительности — ворота тюрьмы были открыты нараспашку и, более того, прямо напротив стояли козлы с оружием без охраны. Все солдаты сидели в углу форта на лавочке и вели непринужденную беседу, не обращая внимания ни на оружие, ни на «особо опасных преступников».
Немного отдохнув, мы взобрались на вершину горы Чисопани, осмотрели раскинувшуюся перед нашим взором панораму и начали спуск с горы по разрушенной дороге. Пройдя ущелье, где над краем пропасти прыгали хвостатые обезьяны, мы подошли к маленькому уютному белому домику. Там живет американский инженер, который следит за эксплуатацией канатной дороги. Она построена в 1927 году английскими инженерами и тянется от местечка Мататиртх (в десяти километрах южнее Катманду) через хребет Махабхарат до Дхурсингха; ее протяженность двадцать два километра. В 1955 году дорогу удлинили в сторону столицы на шесть с половиной километров, доведя до местечка Бхансара. Раньше по ней переправлялось в сутки до ста пятидесяти тонн грузов. Но дорога уже более тридцати пяти лет работает без ремонта, и теперь по ней можно перебрасывать не более пяти-шести тонн в час в течение пяти-шести часов в сутки. Бывают дни, когда она не работает совсем.
С горы Чисопани мы спустились к Бхимпхеди и пошли к перевалу, где находятся мастерские по ремонту канатной дороги. Мастерские представляют собой жалкое зрелище. Двое-трое рабочих возятся около сломанной тележки. В помещении пусто и совершенно не видно какого-либо оборудования. Изредка над нашими головами проползали полупустые тележки с грузом и уходили далеко в горы, с каждым метром набирая высоту. В отдельных местах они проходят на расстоянии полутора километров над дном ущелья. Видя подмытые водой столбы и сильно выработанный трос, я бы не рискнул отправить свой груз этим транспортом в долину Катманду. Однако находятся смельчаки, которые не только отправляют груз, но и сами садятся в тележки и переправляются таким образом через горы. В тот момент когда над нашими головами со скрипом двигалась тележка, из нее выглянул человек, который долго наблюдал за нами, пока не скрылся за уступом горы.
Вскоре мы спустились вниз к двухэтажному дому, снятому нами у одного из родственников когда-то могущественных махараджей из семейства Рана, Около дома была вода, которая подавалась по трубам из родника Чисопани, и даже имелось горевшее в полнакала электроосвещение. Однако крыша протекала, поэтому благополучие жильцов зависело от погоды. Наша партия занимала в доме одну большую комнату, где койки были расставлены так, чтобы большие портреты киноактрис, висевшие по стенам, были видны каждому, лежавшему на постели. Мне пришлось смотреть на портрет очень красивой молодой индианки. Каково же было мое удивление, когда Барма, увидев его, сказал, что это портрет Девы Раника Рерих, супруги русского художника, гражданина Индии Святослава Рериха. После смерти первого мужа, она уехала из Непала в Индию, где и вышла замуж за Святослава Рериха.
После обеда мы пошли в буддийский храм, стоявший на горе в восточной части местечка Бхимпхеди. Когда мы, сняв обувь, вошли в храм, то увидели изображение Будды, а на стенах развешанные полотна, рассказывающие о его жизни. Рядом с изображением Будды лежали тибетские ксилографы. Их было около двадцати связок. По словам настоятеля, в этом трактате много интересных фактов из истории Непала; так, например, он мне сказал, что слово «Непал» возникло якобы из слова «не», означающего по-тибетски «между», и «пал» — на языке санскрит — «палатка», «стан», «страна», то есть «страна, лежащая между Индией и Китаем».
Работа экспедиции близилась к концу. Нам оставалось только произвести профилактический осмотр и ремонт автомашин, передать геологическое оборудование непальским друзьям и после этого можно было отправляться домой.
Для ремонта автомашин потребовались подшипники. Среди запасных частей, находившихся в нашем распоряжении, их не оказалось, и начальник экспедиции Николай Иванович Покровский послал нашего механика Сашу Кузнецова и меня в южные города Непала за покупкой этого «чуда техники».
Рано утром, запасшись водой и сухим пайком, мы тронулись в путь. По крутой дороге спустились вниз из Бхимпхеди, проехали небольшой металлический мост, покрытый тяжелыми саловыми досками, и поднялись в гору, сплошь изрезанную террасами рисовых и кукурузных полей. Затем, проехав под канатной дорогой, начали быстро спускаться по шоссейной дороге вниз, к югу. И вот мы в пограничном городе Биргандже. Это небольшой городок с одной асфальтированной улицей в центре, которая идет прямо до индийского пограничного города Раксаул, где находится конечная железнодорожная станция Северо-восточной индийской железной дороги. Оттуда же начинается и непальская узкоколейная железная дорога.
Мы вылезли из джипа и пошли по магазинам. По обеим сторонам улицы были только магазины обуви и швейные мастерские. В каждой лавке, как правило, хозяевами были индийские мусульмане, одетые в яркие халаты. У входов в магазины висели надписи из Корана. На наш вопрос, где можно купить подшипники, нам отвечали, что нигде, может быть, только в Раксауле. Но Раксаул — индийская территория, а мы не имели туда виз. Тогда было решено отправиться на железнодорожную станцию Биргандж, где были ремонтные мастерские.
Мы пришли на станцию. На низких цементных платформах под палящим солнцем сидели в ожидании поезда люди с мешками. Около них ходили лавочники и предлагали газированную воду и мороженое. Вероятно, пассажиры уже давно дожидались прихода поезда. А ходят поезда там без всякого расписания. Одни составы следуют от индийской станции Раксаул, другие — от другой конечной станции непальской дороги города Амлекхганджа, находящегося в тридцати пяти километрах к северу от Бирганджа.