Честно говоря, индивидуальных туристов в нашу Пизанскую еще не пускают, потому что она занята делегациями под всякого рода совещания.
Могут спросить о кривизне новостройки. Ведь итальянцы намерены рано или поздно выпрямить свою башню, — так был ли смысл делать нашу кривой? Был, товарищи, был! Потому что теперь самые наискромнейшие люди, даже самые робкие сатирики могут прямо и смело посмотреть в глаза зажимщикам критики и громко шепнуть: у нас тоже есть искривления!
Единственная проблема, вызывающая тревогу, — наша Пизанская изо всех сил норовит выпрямиться.
Намекатели
Проснулся я голодным. Было страшное желание умять штук эдак одиннадцать вареных яиц. Я пришел в магазин и сказал:
— Пожалуйста, одиннадцать яиц.
Продавщица взглянула на меня большими глазами и спросила:
— На что вы намекаете?
— На яйца, — честно признался я.
— Пожалуйста, выбирайте, — она показала на прилавок, — яйца перед вами.
— Это верно, — отвечаю, — но они все в мешочках по десять штук. А мне бы — одиннадцать.
— Это невозможно, — говорит продавщица.
— Дело в цене? — спрашиваю я.
— Дело не в цене, — сообщает она, — десятью девять с половиной — это девяносто пять да одиножды девять с половиной — это десять. Дело в мешочках.
— А, понимаю, — говорю я, — могу одиннадцатое взять и без мешочка.
— Это невозможно, — повторяет она, — что мне делать с половиной мешка?
— Не с половиной, — поправляю, — ведь я возьму только одно яйцо, значит, в мешке останется целых девять.
Продавщица прищурилась и спрашивает:
— Вы на что намекаете? Что яйца битые? — Она взяла мешочек, сунула его мне под нос и говорит: — Можете убедиться!
Я убедился, что в мешке лук, и сказал:
— Сидит дед во сто шуб одет.
Продавщица побелела и спрашивает:
— На что вы намекаете?
— На лук, — говорю.
— Ой, простите, — извинилась продавщица и добавила: — Только не надо думать, что у нас нету яиц.
— Да я и не думаю, — успокаиваю ее, — как гласит старинная поговорка, яйца от курицы недалеко падают.
— На что вы намекаете?
Я вздохнул и сказал:
— Я голоден. Дайте мне одно-единственное яйцо, и я больше никогда и ни на что не буду намекать.
Продавщица с рыданиями пошла к директору магазина, а я — прочь от прилавка.
Полчаса спустя я вернулся к той же самой девушке.
— Когда человек сыт, — объявил я, — ему наплевать на все куриное хозяйство и торговую сеть в придачу, не говоря уж об одиннадцати яйцах!
— На что вы намекаете? — прошептала продавщица, попятившись.
— На докторскую колбасу, — ответил я.
Пирожки
— Кому пирожки? А вот пирожки! Десять копеек штучка! Не желаете ли пирожок?
— Пирожок?.. А с чем?
— С мясом и с повидлом.
— А какая между ними разница?
— Разница такая, что у мясных пирожков внутри мясо, а у тех, что с повидлом — повидло.
— Это понятно. Но мясо-то внутри.
— Конечно, внутри. Где ж ему быть, сверху, что ли?
— И повидло тоже внутри.
— Слушайте, не придирайтесь. Если б внутри было тесто, а сверху повидло, это был бы уже не пирожок с повидлом, а пирожок с тестом.
— Значит, внутри. Вот я и спрашиваю: как вы различаете пирожки?..
— Как, как… Да так, если внутри повидло, то…
— Это понятно, но ведь сначала-то надо откусить.
— Естественно.
— А потом вы же назад не примете?
— А вы как думали? Я продаю пирожки, а не тару принимаю.
— Но если я хочу пирожок с мясом, а мне попадется с повидлом? И я уже откусил?
— А вы не откусывайте с повидлом, кусайте лучше сразу с мясом.
— О том я и толкую: как узнать, какой из них с чем?
— Мясной с мясом, а тот, что с повидлом, — так он с повидлом.
— Бог ты мой, так и с голоду околеешь. Если я сейчас попрошу у вас пирожок с мясом, то откуда вы знаете, что он именно с мясом, а не с повидлом?
— Да ведь мясные пирожки теплые, а с повидлом — холодные.
— Другой разговор. А почему с повидлом холодные?
— Потому что мясо надо варить, прежде чем в пирожки совать, а повидло не надо.
— Так повидло еще не варили? И в пирожке сырые яблоки?
— Почему яблоки? Это абрикосовое повидло.
— Ну, значит, сырые абрикосы.
— Нет, они вареные, но не сейчас, а давно.