12 июня Шандор Радо известил Центр: «Общее наступление на СССР начнется на рассвете, в воскресенье, 22 июня».
А вот сообщение от Рихарда Зорге , датированное 15 июня: «Нападение на СССР произойдет по широкому фронту на рассвете 22 июня».
Со своей стороны 20 июня Кегель проинформировал ГРУ о приближении начала войны и о том, что, по его данным, нападение произойдет в субботу, 21-го или в воскресенье, 22 июня. В тот же день он сообщил, что по уточненным данным война начнется на рассвете 22 июня!
Это только фрагменты общей картины. Все эти данные приведены, в частности, для того, чтобы показать, как эффективно работала агентурная разведка перед началом войны, то есть в то самое время, когда я был заместителем начальника управления. Естественно, что в организации работы разведки я, наряду с другими сотрудниками ГРУ, принимал непосредственное и активное участие.
Итак, на мой взгляд, бесспорно одно: политическое и военное руководство Советского Союза своевременно располагало достаточными данными о подготовке и сроках нападения фашистской Германии на СССР. Почему же не были приняты обязательные в таком случае широкомасштабные меры для отражения агрессии? Почему страна не предстала во всеоружии перед лицом врага? Ведь сил и средств для этого, по общему признанию, было достаточно. Кто в первую очередь виноват в преступном бездействии?
Не столь трудно отыскать главную фигуру, по вине которой германскому командованию удалось осуществить внезапное на падение, нанести нам в первые дни войны колоссальные и неоправданные потери и поставить нашу страну и Вооруженные Силы в тяжелое положение. Учитывая, что Сталин в то время единолично принимал все без исключения важнейшие решения по государственным и военным вопросам, его, без сомнения, следует назвать главным виновником. Дело в том, что Сталин с упорством маньяка не доверял данным военной разведки. Он решительно отвергал их, считал все сведения о подготовке Гитлером нападения на Советский Союз обычной западной, главным образом английской, дезинформацией, а то и просто провокацией. Сталин не верил не только разведчикам, но и нашим послам, которые из разных стран слали тревожные депеши. Он не поверил британскому премьеру Уинстону Черчиллю, лично передавшему через английского посла в СССР Крипса информацию о готовности нацистов напасть на Советский Союз. Он, наконец, не послушал даже немецкого посла в СССР Шуленбурга, который, рискуя жизнью, отважился предупредить наше руководство о решении Гитлера начать войну 22 июня. Сталин лишь резюмировал: «Будем считать, что дезинформация пошла на уровне послов». И даже, когда неизвестный немецкий перебежчик буквально за несколько часов до нападения пересек границу и сообщил, что в войсках уже зачитан приказ о наступлении, «вождь всех народов» все еще считал, что это провокация. Парадоксально, но факт: вплоть до первых минут кровавой бойни Сталин доверял лишь одному человеку - Гитлеру.
Существует множество попыток найти объяснение такому поведению Сталина перед войной. Утверждается, в частности, что он всячески стремился оттянуть сроки начала войны, чтобы лучше подготовить страну к отпору агрессии. Бытует мнение и о том, что немцы упредили нас в стратегическом развертывании.
Наконец, в некоторых научных трудах позиция Сталина объясняется тем, что к нему поступало много дезинформационных и дезориентирующих материалов. Насколько это объяснение верно? Действительно, еще в феврале 1941 года по указанию Гитлера начальником штаба верховного главнокомандования фельдмаршалом Кейтелем была разработана директива по осуществлению широкого спектра мер по дезинформации противника. Цель ее заключалась в том, чтобы все мероприятия по подготовке нападения на Советский Союз представить как маскировку «предстоящего вторжения» на Британские острова. Так что же необычного в том, что гитлеровское командование в целях маскировки сроков и планов вторжения именно в СССР осуществляло широкую кампанию дезинформации? Во все времена и во всех войнах проводились мероприятия по дезинформации противника. Странно не это. Странным выглядит то, что дезинформация принималась за истину, а истина - за дезинформацию. Где же стратегический гений Сталина? Не следует ли признать — как это ни печально! - что гитлеровскому командованию удалось ввести в заблуждение, прежде всего, самого верховного главнокомандующего?
Возможно, для объяснения (но не для оправдания) следует напомнить, что описанные события происходили в условиях существования германо-советского пакта о ненападении 1939 года, которому Сталин, судя по всему, придавал огромное значение и фанатично верил в его постулаты. Во всяком случае он твердо считал, что конфликт с Германией, если и произойдет, то только после победы Гитлера над Англией. Поэтому все поступающие сведения (от кого бы они ни исходили), касающиеся подготовки немецко-фашистских войск к нападению на Советский Союз, он рассматривал как провокацию, исходящую, скорее всего, от англичан, которые, как считал Сталин, стремились торпедировать советско-германские отношения и тем самым дать Гитлеру повод для войны против СССР. Не случайно Зорге в числе первых был зачислен «вождем всех народов» в разряд английских шпионов!
Возможно, если бы удалось обнаружить личную переписку Сталина и Гитлера в 1941 году, особенно в апреле, когда советский вождь просил фюрера дать разъяснения по поводу концентрации немецких войск на границе СССР, то в какой-то степени пролился бы свет на поведение будущего генералиссимуса в тот период. К сожалению, эти письма исчезли. Они не найдены ни в Германии, ни в нашей стране.
Другая важная причина успеха фашистов в первый период военных действий заключалась, на мой взгляд, в неготовности советских войск к отражению агрессии гитлеровской Германии.
Почти с самого начала войны я оказался на фронте и считаю, что мне повезло, и, прежде всего потому, что по долгу своей службы мне пришлось встретиться с исключительно интересными военачальниками. Некоторые из них стали впоследствии героями войны и признанными полководцами, судьба других оказалась менее удачной. Мне, как и многим другим офицерам штаба фронта, приходилось по тем или иным причинам иногда ходить на доклады к высшему начальству. Было это крайне редко, нерегулярно, но и эти короткие встречи навечно запечатлелись в моей памяти.
Директивой Народного комиссара обороны от 23 июня 1941 года была сформирована группа войск в составе четырех армий под командованием Маршала Советского Союза Семена Михайловича Буденного. Начальником штаба был назначен генерал Маландин. Уже после войны судьба меня снова свела с этим человеком. Герман Капитонович Маландин в 1958 году был назначен начальником Военной академии Генштаба. Но вернемся к военной поре. Ставка главного командования рассчитывала, что группа армий под командованием Буденного создаст новый рубеж обороны восточнее позиций сопротивления войск Западного военного округа, остановит дальнейшее продвижение немцев и будет готова к контрнаступлению. Начальником разведотдела штаба группы был назначен полковник Абсалямов, а я — его заместителем по агентуре. 27 июня 1941 года штаб разместился в поселке Гнездово под Смоленском. Все делалось в спешке, на ходу, точных задач никто не определял, считалось, что каждый офицер штаба должен сам знать, что ему надо делать в этой напряженной обстановке.
В скором времени штаб Западного округа влился в состав нашего штаба. Командующим округа был Герой Советского Союза генерал Д. Г. Павлов, начальником штаба — генерал В. Е. Климовских, а начальником разведотдела — полковник Блохин. Создавалось впечатление, что все они не находили себе места в суматохе происходящего.
Генералу Павлову, воевавшему в Испании и получившему там звание Героя Советского Союза, в то время было немногим более сорока лет. Всего около года он командовал округом. В самом начале войны войска округа были разгромлены, и Павлов находился в страшно угнетенном состоянии. Видимо, ему не хватало общения, он искал собеседников, и я оказался одним из его слушателей. Он поведал мне о своей встрече со Сталиным, о том как хорошо Верховный главнокомандующий его принял и даже пообещал назначить командиром не то механизированного, не то танкового корпуса, а на прощание подарил новенький ППШ (пистолет-пулемет системы Г. С. Шпагина). Был ли Павлов в действительности у Сталина — не знаю, рассказываю об этом с его слов.