Потом мы с ним встретились на войне. Он командовал кавалерийским корпусом и в конце 1944 года стал командующим армией. Получил звание Героя Советского Союза. Мы были близки с ним до последнего дня его жизни, и я горжусь этой дружбой.
После войны Мамсуров окончил Академию Генерального штаба и через некоторое время его приняли на работу заместителем начальника ГРУ. В то время, когда министром обороны был Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, начальником Главного разведывательного управления работал генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко.
Вот что мне в свое время поведал Мамсуров (об этом я еще никому не рассказывал). Незадолго до поездки в Югославию Г. К. Жуков вызвал его к себе и поделился с ним своим решением о формировании бригад специального назначения, исходя из возможного характера будущих военных действий в том регионе. Эти бригады должны были быть сравнительно небольшими (до двух тысяч человек), вооруженными самым совершенным и мощным легким оружием. Предполагалось собрать в единый кулак отборный, физически сильный личный состав, обученный приемам ведения ближнего боя, карате, десантированию с воздуха и пользованию современными взрывчатыми веществами. Формирование этих бригад Георгий Константинович возложил на Мамсурова.
У Хаджи-Умар Джиоровича Мамсурова был друг, которого он знал много лет, - генерал Туманян. В то время он занимал должность заместителя начальника бронетанковой академии по политической части. Туманян приходился дальним родственником Анастасу Ивановичу Микояну. Будучи женатыми на сестрах, они часто встречались и относились друг к другу по-дружески.
Мамсуров рассказал о встрече с Жуковым и его указаниях Туманяну, тот, в свою очередь, решил доложить об услышанном А.И.Микояну. Микоян, вто время первый заместитель председателя Совета Министров СССР, воспринял рассказ Туманяна очень серьезно. Первый вопрос, который, он ему задал, звучал примерно так: «А могут ли эти бригады быть выброшены с воздуха на Кремль?» Туманян ответил утвердительно.
Услышав это, Анастас Иванович поспешил на доклад к Никите Сергеевичу Хрущеву. В воспаленном воображении Микояна, воспитанного на теориях «заговоров», по-видимому, сразу родилась мысль о намерении Жукова подготовить военный переворот с помощью бригад специального назначения. Именно в таком или примерно таком ключе он, судя по всему, доложил о разговоре Хрущеву. Тот, конечно, согласился с Микояном, испугался, и в результате Георгий Константинович Жуков был отстранен от должности министра обороны. А Сергей Матвеевич Штеменко, как протеже Жукова, был снят с должности начальника ГРУ С той поры по инициативе Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева на должность начальника Главного разведывательного управления, понятно по какой причине, стали назначать только ответственных сотрудников КГБ. Такое решение свидетельствовало о явном непонимании задач и обязанностей военной разведки, которые не только не совпадают, но иногда и противоречат службе контрразведки. Вначале пост начальника ГРУ занял генерал армии Герой Советского Союза И.Серов. Я несколько раз встречался по делам кафедры с генералом Серовым. Меня поражала узость, ограниченность его взглядов, и невольно возникал вопрос, как такой «маленький» (по всем меркам) человек мог дослужиться до столь ответственных постов. Кстати, высокое звание он заработал, осуществляя в 1944 году руководство незаконным выселением крымских татар, чеченцев, ингушей и других народов с их родных мест. В дальнейшем он оказался большим другом перешедшего на службу к англичанам полковника Пеньковского. Как выяснилось в ходе судебного процесса над британским шпионом, генерал армии всячески содействовал предателю в его поездках за границу, в доступе к секретным материалам.
Одним словом, этот крупный «охотник за шпионами» сам оказался в сетях у первого же встретившегося на его пути шпиона. После разоблачения Пеньковского Серов был понижен в звании до генерал-майора, лишен звания Героя Советского Союза, снят с должности и уволен в запас.
На смену Серову пришел другой ответственный представитель органов безопасности, генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин. По-видимому, политическое руководство страны считало, что в вооруженных силах нельзя найти никого, кто бы мог возглавить военную разведку, хотя генералов в армии было несколько тысяч. Ивашутин, опытный контрразведчик, и, как некоторые утверждали, убежденный антисемит, дослужился до генерала армии и за Афганистан (наверное, за «победу в Афганистане»!) получил звание Героя Советского. Союза, но так никто и не мог объяснить, что же именно геройского он совершил в этой стране.
П.И. Ивашутин проработал в должности начальника ГРУ более двадцати лет. Его деятельность была отмечена не только побегами ряда военных разведчиков на Запад, но и разоблачением генерал-майора Полякова, который, работая в Главном разведывательном управлении, одновременно, почти двадцать пять лет, усердно сотрудничал с американским ЦРУ. Интересно, что начальник управления кадров ГРУ тех лет генерал-лейтенант Изотов, то есть правая рука Ивашутина, оказался крупным взяточником. Как выяснилось, среди многочисленных взяток, полученных Изотовым, был и сервиз из чистого серебра, купленный на деньги ЦРУ и подаренный Поляковым Изотову за содействие в присвоении звания генерал-майора.
В 1987 году Ивашутин по возрасту ушел в отставку. И вот через столько лет наконец-то эту должность вновь занял представитель вооруженных сил, что объективно отвечало интересам военной разведки.
С Ивашутиным мне неоднократно приходилось встречаться по долгу службы. Встречи эти были, как правило, непродолжительными, и в разговоре со мной он всегда держался подчеркнуто холодно. Я знал, что Мамсуров и Большаков, которые при Ивашутине работали в аппарате ГРУ, несколько раз предлагали ему взять меня на работу, но он даже слушать об этом не хотел. Говорили они с ним не по моей инициативе, и я даже рад, что он к ним не прислушался. В управлении мне уже нечего было делать.
Но вернемся к разговору об академии. Всегда ли в академию поступали достойные люди, не было ли случаев, когда туда попадали, используя родственные связи или знакомства? Думаю, что такие моменты были весьма редки ( не в пример многим высшим гражданским учебным заведениям), но об одном эпизоде я расскажу.
Во второй половине 60-х годов в академии по моей инициативе и с разрешения начальника Генерального штаба была организована специальная группа для подготовки разведчиков окружного звена и центрального аппарата.
Обычно кандидатов на поступление в академию утверждала специальная комиссия Министерства обороны, где не последнюю роль играл начальник академии.
Начальником академии в то время был генерал армии С. П. Иванов, пришедший на эту должность с поста командующего войсками Сибирского военного округа. В конце войны Семен Павлович служил начальником штаба главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке. Во время Карибского кризиса 1962 года генерал Иванов являлся заместителем начальника Генерального штаба. Этот крупный военачальник и весьма опытный штабист обладал острым умом, быстрой реакцией, широкой эрудицией, считался требовательным и строгим начальником. Работать под его руководством было интересно и поучительно. Генерал армии часто выступал на учениях и семинарах, и его лекции всегда отличались глубоким содержанием и оригинальностью.
Начинался новый набор слушателей, и проходили систематические заседания приемной комиссии. Однажды после одного из таких заседаний Иванов вызвал меня к себе.
Я увидел его взволнованно шагающим по кабинету.
— Что же это такое?! — начал Семен Павлович с восклицания. - Кого это ГРУ рекомендует в слушатели Академии Генерального штаба? Человек окончил Военный институт иностранных языков, не имеет военного образования, а его рекомендуют в слушатели. Я решительно вычеркнул его из списка. Он не достоин быть слушателем нашей академии.
Я ничего сначала не понял. Потом догадался, что речь идет о каком-то кандидате в слушатели разведывательной группы. Но Иванов меня ни о чем не спрашивал.