– Жуть какая, – Ирма поёжилась. – Да, такое бывает, я слышала подобные рассказы. Это потустороннее, мистика.
– Да просто обычная фигня, – сказала Светка.
– Смешно, – сказал кто-то из мужчин. – Но я ещё смешнее историю знаю. Представляете, к нам из Сибири идёт пешком какой-то якутский шаман, изгонять злых духов из Кремля. Уже полгода идёт!
Все дружно захохотали. Тут к ним подошёл милиционер.
– Распитие спиртных напитков здесь запрещено, – сказал он. – Оштрафовать вас, что ли?
Грузные облака словно пытались раздавить тайгу, почти каждый день накрапывал дождь. Комары и мошки тучами вились в воздухе, с дикой яростью набрасываясь на Борьку. Ноги были сбиты в кровь. Но он не обращал внимания на боль, все его чувства притупились. Выбившись из сил, он валился и засыпал. Это был какой-то полуобморочный сон. Приходил в себя, снова брёл куда-то. Через поляны, болотные кочки, заросли. От полного истощения спасали кусты черники, попадающиеся на пути, голубики, брусники, он жадно ел ягоды, пил воду из встречных ручьёв, и брёл дальше. Иногда попадалась молодила, он наедался, и всё шёл и шёл. Обросший, почерневший, опухший от укусов насекомых, с диким взглядом. Но вот просвет. Какое-то большое озеро. Направился туда. Смеркалось. Пока дошёл до берега, стемнело. В воде – женская фигура в белой одежде. Стоит по пояс в озере. «Это Ирма!» – отчаянная радость вспыхнула в нём. – «Она! Она! Только волосы длинные и чёрные. Изменила причёску!» С радостным воплем он бросился к женщине. Та обернулась, глянула на него мертвенно, и вдруг вскинулась, вцепилась в волосы, потащила в воду, стала топить. Борька оторопел, ужаснулся, попытался вырваться, да куда там! Он стал задыхаться, изо всех сил вскидывал голову над водой, но сильные холодные руки снова и снова тащили его вниз. Он начал захлёбываться, перед глазами встала зелёная водная толща. «Ну, вот и всё!» – была последняя мысль. И вдруг раздался громкий бас:
– Эй, отвали, ведьма!
Тут же хватка ослабла, руки словно растаяли, и Борька поплыл к берегу. Женщина исчезла. На берегу стоял рослый молодой мужик.
– Опасные здесь места, дружище, – сказал он.
«Как, кто это? Шаман, что ли?» – мелькнула у Борьки мысль.
Ирма бежала на работу радостная, сияющая, нарядная. Она весело размахивала сумочкой, и, как повелось в последнее время, сокращала путь, свернув в парк. Через парк – ближе! Она вспоминала вчерашний банкет в Родькином ВИА, посвященный юбилею группы. Какие там смешные истории рассказывали! Один из музыкантов раньше работал в Пермской опере. И в сцене, когда Отелло заорал на Дездемону: «Платок! Платок!», из зала крикнули: «Эй, артист, высморкайся в рукав и продолжай спектакль!» А Родька с хохотом поведал, как однажды перед выступлением собралась лишь половина группы, а зрители уже в зале сидят, а он мечется в панике за сценой, вне себя, что делать! Но тут ему дали какую-то розовую таблетку, он проглотил её, сразу успокоился и блестяще провёл концерт с половиной группы. Ха-ха-ха! Были шутки, анекдоты, водка, вино, закуски, танцы. Ирма всё это заново прокручивала мысленно и улыбалась. Она бежала через парк и приплясывала. Вон белка по дереву скачет! Ирма остановилась, залюбовалась. Какая красота! Позднее лето, раннее утро, ясное небо, солнце, пышная листва деревьев, ещё безлюдно. Бодрость, лёгкость! Напрямик по той тропе, к выходу, а там – пробежать остановку до работы. Хорошо как! Ой! А-а-а! Что это!!! – Внезапно из кустов выскочил и набросился на неё крупный парень. Повалил, прижал к земле, тяжёлый, придавил так, что не вздохнуть, высунул язык и принялся по-собачьи облизывать её лицо.
– Братцы! Братцы! – в ужасе выкрикнула она. Парень вдруг оставил её и бросился бежать. По соседней аллее прошёл мужчина с собакой. Он и спугнул парня. Ирма быстро вскочила и со всех ног помчалась вон из парка. Добежала до автобусной остановки, отряхнулась, села на скамейку, тяжело дыша. Достала косметичку, поправила макияж. В зеркале отразилось бледное, растерянное лицо. Надо успокоиться. Медленно пошла, купила в автомате газировку с сиропом за три копейки, выпила. «В этом парке маньяк сумасшедший, кошмар!» – подумала она. «Теперь короткий путь нереален. Придётся огибать. Или на автобус переться. Бред какой-то».