Демитрий осторожно коснулся камня ладонями. Поверхность была холодной и шершавой, какой и должна быть.
— Попробуйте поднять его, — попросил учитель. Демитрий посмотрел на камень, а затем недоверчиво покосился на незваного гостя. Он вел странную игру, юлил. Демитрий встал и попробовал поднять камень. Нет, он был слишком тяжелым. Демитрию пришлось основательно потрудиться, чтобы только сдвинуть его с места.
— Достаточно, — произнес учитель. — Думаю, вы убедились, что камень действительно существует. Когда он исчезнет, попросите у Верхних Учителя, и он объяснит вам, как это происходит.
— Меня это не интересует. — Демитрий поставил на камень ногу. — И не надо донимать меня подобными штучками.
— И все же я думаю, что следующий Учитель сможет вас кое-чем заинтересовать. Вы только сделайте вызов, и увидите.
Учитель исчез. Демитрий убрал ногу с камня. Почему-то стало стыдно. Он выглядел дураком. Учитель хотел что-то объяснить, и дело было вовсе не в камне.
Верхние опять прислали вызов. Ститри ответила. Ей нравилось вести разговоры и перенимать что-нибудь полезное у других Учителей. После таких бесед непременно расширялось вместилище, и Ститри чувствовала новый прилив сил. Только ей пока не пришлось принять вызов в отстраненную изоляцию. Почему она так стремилась попасть туда — Ститри и сама не знала толком. Наверное, она чувствовала, что ей будет интересно понаблюдать за вновь прибывшим из материнского мира. Но их становится все меньше и меньше. Верхние сказали, что скоро отстраненные изоляции больше не понадобятся. Материнский мир на грани исчезновения. Люди загубили его, и вместе с ним исчезнут сами. Но скоро — тоже вечность. Ститри знала это и надеялась когда-нибудь побеседовать со вновь прибывшим.
…Желающий поговорить оказался молодым парнем со светлыми волосами и крепким телом. В материнском мире ему было, наверное, не больше тридцати лет. Лицо его источало озабоченность и кого-то сильно напоминало. Ститри сосредоточилась, пытаясь вспомнить. Нет, память не могла вытянуть из глубины сознания это прошлое. Возможно, она встречала этого парня где-то в материнском мире. Или… Нет, вспомнить невозможно.
— Здравствуйте, Учитель, — парень поклонился и сел. Какое-то было в его движениях напряжение.
Ститри села рядом. Она не спешила начинать разговор. По правилам это должен сделать тот, кто вызвал к себе Учителя. Но парень молчал. Он словно ждал чего-то. И Ститри ждала. Только ветер, завывая, гулял по просторной степи изоляции. Странно, но здесь совсем не было деревьев. Лишь пожелтевшая от солнца трава, да… Ститри пригляделась. Да, где-то там, вдали, паслись две лошади. Видно, парень испытывал симпатию к этим животным в материнском мире и вот материализовал их здесь. Вообще, в этой изоляции не было той безукоризненности, которая непременно бросалась в глаза у других. Парень будто специально подчеркнул запустение степи, ее полную отрешенность от окружающего мира. А две одиноко пасущиеся лошади лишь подчеркивали это.
— Мне очень долго не удавалось материализовать живое существо, — произнес парень, заметив, что Ститри смотрит на лошадей. — Я их создал буквально мгновение назад, но они лишь дополнили картину.
— Поздравляю, — ответила Ститри. — Вы сделали большой шаг к самосовершенствованию. Но мгновение — тоже вечность — не так ли? — и наступает пора дальнейшего углубления в познании себя.
— Да-да, — вяло согласился парень. — Мгновения вечности бесконечны. Мы что-то узнаем, но и что-то непременно забываем. Но как это ни странно, я еще помню свое имя.
— Влияние вечности не поддается анализу, — произнесла Ститри, развивая начатую собеседником тему. — Я тоже помню свое имя, хотя абсолютно не нуждаюсь в нем, но забыла все о материнском мире и о своем прибытии сюда. Наверное, было слишком много черного в моем прошлом, и вместилище — в очередном очищении — поглотило все.
— Вы сожалеете о прошлом? — вкрадчиво поинтересовался парень.
— Нет. Разве можно жалеть о черном? Мы обязаны оставаться кристально чистыми, чтобы сберечь наш мир. А лошади действительно хорошо дополняют вашу изоляцию. Вы, наверное, творите с вдохновением. Будьте осторожны, не впускайте чувства. Я могу посоветовать вам для полного отрешения холодную зиму. Никаких красок, никаких чувств.
— Не всегда нужно скрываться за холодным покрывалом снега, когда-то нужно вступить в открытое противоборство. И нужно не упустить вечное мгновение для того, чтобы это противоборство принесло плоды. Я правильно говорю, Учитель?
Парень испытующе посмотрел Ститри в глаза.