Азариэль почувствовал, как ностальгия прорывается в голосе своего будущего наставника. В словах Ремиила явно и ощутимо просачивалась тоска по былым временам. Рыцарь тягостно выдохнул и сказал свою последнюю фразу на сегодня:
— Отдыхайте, завтра будет много дел.
После того как слова, обременённые тяжестью были сказаны Ремиил покинул казарму неофитов, плотно закрыв дверь.
В помещении повисла странная и неловкая тишина, сдавившая сердца. На вошедших юношей пристально смотрели ещё двадцать восемь будущих верных служителей Ордена, пришедших сюда намного раньше.
Азариэль оглянулся и увидел, что большинство кроватей и мест никем не заняты, а второй этаж вообще пустует. Похоже, что во время этого набора нашлось очень мало готовых собой жертвовать или крепких, умных и ловких представителей рас Тамриэля. Теперь он понимал ту тяжесть и ностальгию в голосе рыцаря, хотя даже и не представлял её глубину.
На них смотрели пристально, будто на каких-то пришельцев, которые нарушили священный покой этого места.
— Что встали как вкопанные, проходите, будем знакомиться. — Развеяв тишину, прозвучал чей-то звонкий и задорный женский голос.
Парни быстро заняли свободные места, разложили пару собственных вещей и принялись знакомиться с остальными, кто прибыл сюда ранее.
Все быстро скучковались в одном углу постройки и стали слушать долгие и занятные истории как они помогли Ордену, или с какой доблестью и оценками прошли коварные испытания. Многие рассказывали, как сложно им было, но они превозмогали и выдержали все свои нагрузки. В этих рассказах было столько похвальбы и гордыни, что рыцари, услышавшие это, возмущённо бы прервали этот концерт самовозвеличивания.
Но Азариэля это не интересовало. Он смотрел на человека, бретонку, с которой познакомился во время старого фестиваля, имя которого было утеряно в веках, около года назад, когда он вместе с друзьями был на концерте.
Эта бретонка отразилась в его душе яркой вспышкой эмоций и чувств, которые только возможны были. Он в сущей толпе мог заметить её прекрасные золотистые волосы и необычайные округло — острые черты лица, со светло — голубыми, как небесная лазурь глазами, взгляд которых буквально прожигал душу.
Сию девушку знакомые звали Аквила, чьё имя отражалось бурной чувственной волной в душе парня, но он знал, что подобные слабости не должны быть присущи будущему верному слуге Ордена. И если хочет здесь остаться, то ему придётся избавиться от любой слабости или непотребного для миссий Ордена чувств. Таков был один из постулатов и он его соблюдет.
Глава пятая
Место для клятвы
Следующее утро.
Всю ночь юные ребята проговорили о будущей жизни в Ордене, наполненной, как им казалось, приключениями и подвигами, которые будут отражены во всех летописях империи. Каждый поделился своим виденьем будущего своей жизни в Ордене, преждевременно наполняя её массой элементов, в которых читалась юношеская гордыня. И это было понятно, ибо каждый хотел достичь вершин славы и величия вкупе с неимоверным могуществом. Но никто не знал, что все эти чувства буквально с пристрастием выбиваются в Ордене, потому что враг мог смутить любого его пороками, а наиболее могущественные создания способным были обратить похоти против самого Ордена, что естественно было нежелательно.
Так как они ещё не были неофитами, то они могли хоть до утра не спать. Но, всё же вняв благоразумию они легли спать посреди глубокой ночи в часа так два.
Солнце уже медленно вставало, начиная свой верный путь по небосводу и разгоняя ночной мрак, который покорно уступал место свету.
Тёплые и игривые лучи яркого и брезжащего солнца осторожно, можно сказать с опаской, проникало в кельи неофитов Ордена, развеивая полуночный мрак и прохладу здесь стоявшую и безгранично властвовавшую. В воздухе витала ещё ночная и сырость, но он стал медленно прогреваться.
Все мирно прибывали во сне и видели приятные сновидения о своей будущей жизни и воплотившихся в них надеждах. Кто — то даже дико сопел, но это не мешало ребятам приятно проводить время во сне в своих тёплых пастелях. Никто не ожидал и тем более хотел подниматься со своих нагретых мест.
Старая, но надёжная и испытанная временами дверь со скрипом отворилась, и вместе со звуком скрипа в кельи проник свежий прохладный воздух, пронёсшийся по кельям.
На пороге казарм показался невысокий, чуть выше среднего роста человек, вошедший сюда уверенно, будто делал это каждый день. Его лицо было покрыто глубоким шрамом, проходившим от левой части лба через нос и сходивший к губам, пересекавшим всё лицо, а седые волосы были на затылке завязаны в хвост.