— Я знаю. — Мрачно сказал альтмер и досказал всю суть своей задумки. — А поэтому единственный шанс на победу это убить самого Люция, как командира.
— Что ж, это будет сложно. Может, назовёте его слабые и сильные стороны, его стратегию и тактику поведения, Герольд Пустоты? — Спросил Гроссмейстер.
— Он будет атаковать повсюду. Его сил хватит, чтобы взять нас в окружение. Необходимо установить магические барьеры вокруг островов, что бы слуги Даэдра не смогли начать высадку на нём. Тогда он вынужден будет начать атаку с моря или с восточного островка, который, скорее всего, станет их плацдармом, а поэтому его нужно держать под обстрелом. Сам Люций наверняка вступит в бой, когда почувствует победу, а посему часть центрального острова нам придётся сдать быстро, но удерживать её под обстрелом лучников из горного хребта. Так же, скорее всего он не будет выдвигать все свои силы из Обливоина. Люций их постарается сохранить и попытается сокрушить нас массивным ударом тяжёлой пехоты.
— Спасибо. — Сказал Аун’Биэль и перешёл к своим предложениям. — Господин Ункаро, пускай ваши стрелки присоединятся к нашим лучникам на горном хребту и ведут обстрел наступающих десантных войск противника. А потом, под прикрытием воинов, организованно отступают на запад и закрепляются на ваших укреплениях. Рано или поздно нам придётся оставить два острова, что бы, следуя словам герольда пустоты, выманить командира противника на бой.
И тут понеслось обсуждение плана боя. Каждый пытался предложить наиболее, как ему казалось, выгодную стратегию и тактику для отражения нападения. Расстановка войск, их построение, расположение на укреплениях: всё это и ещё множество самых различных аспектов грядущей битвы пытались уточниться на самом верхнем ярусе форта.
Азариэль было хотел провести параллели с тем военным советом, что проводился несколько лет назад в Цитадели, но не смог. Слишком разные грани единой многолетней битвы, которая готовилась окончиться здесь. Тот совет был преисполнен светом надежды на будущее мира без злого тирана, присягнувшего на верность силам тьмы. Множество светлых воинов со всех уголков мира собрались тогда под одной крышей, чтобы дать бой злу, грозившему всему миру. И о их великом подвиге знал сам император Тамриэля, принявший косвенное участие в жестокой брани. Но этот совет был иной. На краю свету, где о них никто не знает, на промороженном куске суши. И тут собрались далеко не самые светлые силы. Служители Хаоса вкупе со слугами забытого даэдрического бога должны были дать бой силам Обливиона. Но эти два совета воистину объединило одно: они создавались для того, чтобы защитить Тамриэль и всех его жителей от гнуси даэдрических князей, распустивших свои загребущие лапы. Именно этим двум советам была отведена роль спасителям не только Империи с её народом, но и всего Нирна, что поистине символично.
И смотря на этот совет и понимая всю недостаточность сил, которыми располагали острова, Азариэль, сгорая от внутреннего желания, просто хотел воззвать к тому, чтобы призвать на помощь всех тех, кого он знал. Найти Ремиила и встать с ним плечом к плечу и дать бой порождениям зла как в старые добрые времена. Вновь увидеть, как старый рыцарь рассекает своим клинком плоть тварям Обивиона. Бывший рыцарь непременно хотел бы воззвать к помощи бывшего Регента и дать ему шанс поквитаться с проклятым врагом, кинувшим на ветер клятвы чести и верности и внявший постулатам даэдрических принцев, пообещав им весь мир. Тилис непременно хотел бы скрестить клинок с архипредателем, чтобы свершить кару за то, что разрушил, убил саму душу Ордена. Ну и конечно Азариэль хотел найти и позвать за собой Рафаэля с его прекрасной сестрой. Бывший наёмник наверняка захотел бы потолковать с Люцием за то, что один из его магов сделал с Алари. Да и девушка обрадовалась бы увидеть Азариэля на пороге собственного дома. Парню эта высшая эльфийка показалась очень привлекательной, но главное — сведущей в боевой магии. И её сила непременно бы помогла в этой кровавой битве.
Но их не было. Никого не было. Только он и пустота. Азариэль дал, как он сам думал — последний, обет в своей жизни. Теперь одинок в своём стремлении скрестить клинок с Люцием и принести правосудие. Но в этом одиночестве, в его таящейся злобе, парень и черпал силы для будущей схватки.
Но внезапно правая рука Азариэля заболела страшной болью, и он схватился за неё изо всех сил. Трое командиров отвлеклись от переговоров по обороне и обратили внимания на стенания парня. Его рука горела жутким пламенем боли, который спал через пару секунд, а чёрная метка пропала с ладони, сделав её абсолютно чистой.