— Да, — согласилась она. — Да, это так и было.
Она со вздохом облегчения сбросила туфли-лодочки. В конце концов, им придется пойти дальше и вызвать Галвина Дейкина и Сейрей Халмин, но пока они могут быть только вдвоем, без камердинеров и служанок.
— У меня распухли ноги, — жалобно сказала она, устраиваясь на краю огромной кровати в воздушном шлейфе юбок. Она придерживалась корисандских обычаев и стиля для самой свадьбы, но для приема выбрала легкое, простого покроя — и гораздо более прохладное — платье в стиле Старого Чариса.
— Неудивительно, если ваши ноги обижаются на вас, учитывая, сколько времени вы потратили на них, — сказал ей Кэйлеб. Он подошел к ней и пододвинул носком скамеечку для ног поближе, затем уселся на нее перед ней. — Дай мне, — сказал он, и она улыбнулась, положив одну ногу ему на колени.
— Неужели прошло двадцать два года с тех пор, как это были мы? — спросила она, когда его сильные, умелые пальцы принялись за работу.
— Это кажется невозможным, не так ли? — Он покачал головой, разминая подошву ее ступни большими пальцами. — Или что мы оба на самом деле были моложе, чем они! Боже, если бы ты действительно знала, о чем я тебя спрашиваю, ты бы все еще была достаточно сумасшедшей, чтобы сказать «да»?
Он сделал паузу в массаже ног, глядя на нее снизу вверх, и она снова опустила глаза. Она увидела серебристые пряди, пробившиеся в его темных волосах и коротко подстриженной бороде, и вспомнила напряженность этого гораздо более молодого человека. Вспомнила блеск в этих глазах, то, как он потянулся к женщине, которую даже не знал, доверяя ей в ответ. Так много лет прошло с тех пор, так много миль. Так много раскрытых истин. Так много испытаний и побед… и неудач. Так много радостей и так много огорчений. Эйлана, Гвилим и Брайан, Ниниэн Жоржет и Доминик Мейкел. Так много людей, которых нужно оплакать, так много, кого нужно обнять.
Она наклонилась вперед, провела пальцами по его волосам, задаваясь вопросом, видел ли он ту молодую Шарлиэн, когда смотрел на нее. Она все еще была стройной, но уже не такой стройной, как тогда, потому что деторождение и время взяли свое, и она презирала красители, которые могли бы использовать другие женщины в ее положении. Седые пряди в ее великолепных черных волосах были шире, чем у него, выделялись сильнее, и она знала, что двадцать два года смеха, жизни и слез тоже оставили морщины на ее лице.
— В мгновение ока, — тихо сказала она ему. — В одно мгновение. — Вместо этого рука, гладившая его по волосам, коснулась его щеки. — Не скажу, что ты никогда не выводил меня из себя, потому что мы оба знаем лучше. Но я бы не скучала по тебе, ни по одной секунде нашей совместной жизни, ни за какую мыслимую цену. И если, в конце концов, «архангелы» вернутся и «План Нармана» провалится, даже это не заставит меня изменить свое мнение. Ты дал мне шанс что-то сделать со всей этой ложью, со всем этим обманом. Мы с тобой, Кэйлеб, — мы изменили мир, и это стоило того, чего стоило. Но, более того, мы всегда, каждое мгновение нашей совместной жизни, были рядом друг с другом. И я знаю, что бы ни случилось в следующем году или около того, мы с тобой всегда будем вместе. Ничто и никогда не сможет этого изменить, независимо от того, что лежит за пределами этого момента. Ничто и никогда не разлучит нас. Жэспар Клинтан не смог бы этого сделать, «архангелы» не могут этого сделать, как и Небеса или Ад. — Она улыбнулась ему сквозь внезапный блеск слез. — Вот мы и стоим, любовь моя. Прямо здесь… в сердцах друг друга.
Он встал с табурета, опустился на колени рядом с кроватью и обнял ее. Эти знакомые, сильные, любимые руки. И ее руки были вокруг него, крепко обнимая его, пока их щеки прижимались друг к другу.
— Какую бы цену Бог ни запросил в конце, я заплачу ее, — прошептал он ей на ухо, — потому что он дал мне тебя. Он подарил мне «государственный брак», превосходящий все, что я мог себе представить — мог мечтать! — когда отправил тебе то письмо. И если Дейвин и Франческа будут благословлены четвертью той радости, которую мы испытали, тогда они станут второй самой счастливой парой людей на лице Сейфхолда.
Они так и не узнали, как долго оставались в объятиях друг друга, но в конце концов Кэйлеб глубоко вздохнул, поцеловал ее в щеку и откинулся на спинку стула. Он снова поймал ее ногу и начал массировать ее еще раз.
— Если бы я знала, какой хороший массаж ног ты делаешь, — сказала она нарочито легким голосом, — это намного упростило бы решение принять твое предложение. Я уже говорила тебе раньше, что ты очень хорош в этом?