— Я себе костяшки об твою металлическую сетку сбила! — закапризничала предводительница, прижав тыльную сторону своей ладони к губам мечника, пока тот помогал ей справиться со всеми ремнями его доспеха.
— Не надо было бить меня со всей дури, — Ариен фыркнул, но потом послушно скользнул языком по содранной коже.
— Заслужил, так что не огрызайся теперь, — женщина с видом победительницы усмехнулась, наблюдая за действиями мечника. Ей было приятно осознавать, что после всего что произошло, он всё ещё принадлежал ей. Не Богам, не Жрицам, не кому бы там ни было ещё. Ариен был её и ещё раз её. Его магия, вновь разгорающаяся в его сердце, была её. Она не шутила, говоря, что пошла бы в храм Има, чтобы её вернуть, если бы потребовалось. На этот раз она бы там всё спалила дотла. И Жрица бы в качестве платы вернула ей то, что она хотела. Ная была уверена в этом, потому что пока она была едина с фениксом, она успела уловить, насколько эта старая женщина уже устала ждать. Она хотела, чтобы её храм уже наконец разрушился и выпустил её. Она три тысячи лет провела в нём в заточении. Выбив двери — нарушив его целостность, — Ная приблизила для Жрицы момент освобождения. Именно поэтому та ответила на вопросы о Богах и Демонах и о звезде Ариена — это была благодарность. Если бы у предводительницы оставались ещё силы, она бы попыталась разрушить храм полностью — самой Жрице делать что-то подобное, естественно, было запрещено, — но на тот момент всё, что могла Ная — это расплавить металл дверей. Суть Демонов — уничтожать то, что создано божественной магией: своим поступком Ная обрекла себя на эту судьбу, но совершенно об этом не жалела. К тому моменту она уже смирилась со своей стремящейся к разрушениям сущностью. Бесконечный бой на улицах Има напомнил ей, что самое большое удовлетворение от своей магии она получала тогда, когда у неё не было необходимости сдерживать её мощь. Да, Ная вымоталась там, но она была счастлива. Нанеся удар по храму она испытала настоящий восторг — ощущение последней рухнувшей границы, способности противостоять даже тому, то было за пределами жизни и смерти. Она будто почувствовала отзвук того всепоглощающего экстаза, который испытывают настоящие Демоны, превращая измерения в первозданный Хаос. Жрица предупреждала её, что это решение могло определить всё, что ждало её впереди, но Ная хотела дотянуться до высшего предела того, кем она могла стать, и предупреждение восприняла как разрешение, которым оно по сути и являлось.
Наверное, ей стоило рассказать Ариену о том, что она своим ударом определила их будущее, при условии, что они смогут дожить до семиста лет, но сейчас ей хотелось полностью завладеть телом и вниманием своего Бога, а не говорить о том, что шептал в её сознании голос Жрицы, когда она, отбиваясь от тварей, поднималась по ступеням храма. Ей хотелось чувствовать Ариена как можно ближе, как можно ярче, ей хотелось выплеснуть на него переполняющий её восторг от осознания того, через что они с ним прошли, а не копаться в причинах и следствиях. К тому же, мечник мог опять посчитать, что это из-за него Ная однажды станет Демоном, а ей не хотелось, чтобы он себя в этом винил. Ведь теперь она была даже счастлива стать его Демоном, и она выбрала это сама. Она не винила Ариена ни в чём. Наоборот, она была ему благодарна за то, что он сам того не зная, подарил им вечность. Подарил им возможность, выпадающую одной паре из миллионов.
Когда Ная с отрядом, уже на пути в Изумат подошли к завалу в тоннеле, для них неожиданно зазвучала песня Жрицы. Предводительница впервые услышала её здесь сама. Заклинание, как и должно было, перенесло их почти на сутки пути вперёд.
— Красиво нас прогнали, — хохотнул Эмиэль.
— Не прогнали, а проводили, — улыбнулась Ная, спокойно зашагав дальше. Она только мельком глянула на Ариена, чтобы задать безмолвный вопрос, но тот и без этого уже расстегнул верх своего доспеха, проверяя, не исчезла ли его звезда. Нет, не исчезла. Она хоть и не сияла уже, но была на своём месте. Похоже, им просто дали возможность услышать строки, которые они столько времени пытались расшифровать, и в которых нашли столько нелепых, ошибочных смыслов.
— Ная, а вы поняли значение песни? Я помню, что это заклинание, но что именно в нём говорится? — Зиран озвучил то, о чём сейчас думал весь отряд, поэтому остальные мужчины тоже бросили на женщину вопросительные взгляды.
Предводительница, обернувшись через плечо, усмехнулась, но не остановилась. Она призвала Перепёлку и, отправив её лететь замыкающей, тихо заговорила на ходу. Её голос в тишине тоннелей звучал, как инфернальный заговор: