— А шрам ему тоже она поставила? — по интонации парня, казалось, что он уже просто устал удивляться, и теперь готов к любому, даже самому невероятному, ответу.
— Нет, шрам у него с детства: с дочерью Матери своего Дома подрался — наказали, — Ная вздохнула, вспоминая момент, когда сама в первый и в последний раз услышала эту историю. Эмиэль не любил об этом говорить, хоть у него и не было никаких особых чувств по этому поводу. Он к своему лицу уже давно привык, и, откровенно говоря, ему даже шёл этот шрам. Он придавал его образу какой-то шарм постоянной угрозы. Это было сродни тому чувству, которое испытываешь, стоя под скалой, которая может в любой момент обрушиться тебе на голову. Нае нравилось. Многим другим женщинам тоже. Необузданная мощь, которая подчиняется только тебе — что могло быть прекраснее? Ная понимала Закани. На её месте, она бы тоже кусала Эмиэля до шрамов, чтобы все видели, что он принадлежит ей. Жаль, что оставленный Управляющей на прощание след сошёл спустя несколько месяцев после того, как они ушли из Таэмрана. Впрочем, на чувства Эмиэля это, конечно, никак не повлияло. А с Наей его никогда не связывало ничего кроме глубокой преданности и заботы друг о друге.
Свои вещи в Изумате Зиран распродал довольно быстро. Всего у него получилось около трех золотых, две из которых по-хорошему следовало бы вернуть его дяде, потому что именно он когда-то всё это ему и покупал. Однако, Шана в городе не было, так что все деньги достались Нае в плату за то, что она брала парня с собой в Таэмран. Задание по стандартному образцу Зиран по требованию предводительницы тоже написал, хоть и не понимал, зачем это делать с учётом того, что кроме неё самой эту бумажку никто бы не увидел, но та требовала, и он не посмел упрямиться.
— В случае чего, ты этой бумажкой потом сможешь свою задницу в Таэмране прикрыть, — объяснила женщина, — это твоё доказательство связи со мной, которое я отдам в Управление отрядами, чтобы в Таэмране знали, откуда ты взялся у нас. А чтобы тебя взяли в Дом Хелен, советую тебе вылизывать Кьяра: у него там есть хорошие постоянные знакомые с высоким статусом и любовью к заполненным отверстиям.
Зиран обречённо глянул на танцора, которого до сих пор не мог признать достойным уважения мужчиной, но, тем не менее, попасть в Дом Хелен для него было важнее, поэтому он при всём отряде в обмен на помощь согласился выполнять всё, что Кьяр ему скажет. Тот, правда, только с улыбкой отмахнулся и сказал, что поможет и просто так, если сможет. На вопрос парня “почему”, он ответил “потому что тебе всего двадцать, и наш отряд — твой первый Дом — сейчас мы за тебя отвечаем”. Зиран просто не знал, как реагировать: тот, на кого он смотрел свысока, мог и был готов исполнить его самую сокровенную мечту, даже ничего не попросив взамен. Парень впервые в жизни был готов расплакаться от стыда и от переполняющего его чувства благодарности. Чем бы там Кьяр ни занимался, это внезапно стало абсолютно неважно, потому что парень вдруг понял, что ещё никогда не встречал никого, в чьём сердце было бы столько тепла и принятия, как в сердце танцора. Что ж, Зиран наконец-то осознал, почему Ная того так любила и была готова за него в клочья порвать. Потому что таких добрых мужчин в их безжалостном мире тьмы и хаоса ещё поискать надо было, и то не факт, что удалось бы найти.
Уходя из Изумата, Ная в ста метрах от города выжгла на стенах тоннеля огромные надписи: «Через десять лет на Изумат начнут нападать монстры. Приготовьтесь, если хотите выжить». Это было её последнее прощальное послание этому городу. Вряд ли бы она сюда ещё когда-нибудь вернулась. Судьба, конечно, всегда была непредсказуемой, но всё же Изумат был почти в годе пути от Таэмрана. Должно было случиться что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы Ная снова оказалась так далеко от дома.
В тоннелях предводительница нашла ту самую пещеру с узким входом, где они с отрядом в прошлый раз избавлялись от следов чёрного измерения, и, объявив долгий привал, приказала Ариену снова призвать своё белое пламя, чтобы повторить для них этот не самый приятный процесс очищения. Мечник, судя по лицу, в чём-то сомневался, но перечить не стал. Его магия сконцентрировалась до огня далеко не с первого раза, но в конце концов, ему всё же удалось сделать то, что было необходимо для общей безопасности и безопасности его и Наи. Магия давалась ему довольно тяжело из-за того, что в у него голове до сих пор крутились всевозможные не самые приятные мысли.