На первый взгляд деревья сгрудились непроницаемой стеной, но все же среди них угадывались небольшие проходы. Похоже, надо было выбрать из нескольких тропинок. Куда пойти? Оставив попытки сориентироваться, робот-шар просто свернул налево. Обогнул массивную колонну, сплетенную из гибких лиан, но, где-то через сто метров дорогу ему загородила еще одна похожая. Почти похожая, ведь она имела небольшую, но скверную особенность: некоторые лианы оканчивались змеиными головами! Они шипели, широко разевая пасти, и с острых клыков обильно сочился яд. Кугель, конечно был роботом, но судьбу ему испытывать не хотелось, а потому он вернулся к развилке и отправился направо. Миновав еще одно переплетение лиан, покатился по ровной и твердой, вроде бы, тропе. Настроение улучшилось, и робот-шар уже вообразил, что нашел какую-нибудь заброшенную магистраль, как вдруг…
— Ах! — вскрикнул он, резко отпрыгивая назад.
Буквально перед носом робота-шара из земли пробился росток, больше похожий на острие гигантского копья. Устремившись ввысь, он выбросил листья и ветви, а сам ствол… Это невероятно, но изгибы и наросты коры слагались в очень достоверное изображение пумы, схватившейся в яростном бою с вепрем! Правда, это было еще не все: оба «зверя» опирались на кальмара, щупальца которого, обвив борющихся, переходили в ветви ростка. Что это? Игра воображения, каприз природы? Скорее всего. Однако если присмотреться, становилось заметно, что мышцы животных вспухли желваками, конечности чуть шевелись, а дыхание раздувало бока. Стоило приблизиться, как глаза обоих тварей раскрылись, устремив на незваного гостя злобный взгляд. Еще Кугелю показалось, что его звуковые сенсоры уловили приглушенное рычание. При этом странное дерево напрочь загородило проход, и продираться через эти заросли совсем не хотелось.
«Ладно, — с трудом сдерживаясь, чтоб не зарычать самому, решил робот-шар. — Добрый молодец прямо не ходит, но что делать?»
Наконец-то верное решение — дорога вперед? За небольшими кустиками обнаружилась широкая и на удивление ровная дорога, аккуратно вымощенная брусчаткой — ни травинки, ни вездесущего сора. Может, этим путем все еще пользовались, и Кугель выйдет к людям? По эмоциональным цепям разлилось приятное чувство, и пара сотен метров умчались назад на одном дыхании.
Громкий треск, раздавшийся откуда-то сверху, из плотного, как крыша, сплетения ветвей, заставил резко остановиться. Не зря! Возникло ощущение, что в следующий миг весь полог леса обрушился на Кугеля. Со стороны, наверно, это выглядело так, будто укатившийся на пол шарик пытались придавить метлой: плотный сноп ветвей накрыл большую площадь с электронным путешественником в центре. Робот-шар уворачивался, но сучья, отламываясь, мгновенно превращались во что-то опасное — крокодилов, собак, огромных крабов, а вернее, помесь всего этого.
— Пошли прочь, гады! — взревел Кугель, и, отрастив шипы, со свистом заложил несколько крутых виражей.
Раздался вой, полный боли и злобы, в стороны полетели ошметки плоти, обрубки клешней и рогов. Однако, врагов было слишком много и пришлось отступать. Юлой робот-шар выкатился на уже знакомую полянку, куда он раз за разом возвращался. И тут небеса сотряс гром, а землю опалило дыхание суховея, принеся нестерпимую вонь. Казалось, все, что могло гнить в целом мире, каждый омерзительный запах, который только встречался в природе, был здесь. Наверно, будь Кугель живым человеком, тут же бы упал замертво. Шок от зловония его бы погубил.
— Фу-у-у, что на этот раз?! — морщась, прохрипел он. — Какой еще червь вылез из помойки?
— Я тебе дам, червь! — прогрохотало откуда-то сверху. Легко было вообразить, что так с вершины Олимпа рявкнул оскорбленный бог.
Вместе с этими словами налетел еще один порыв бури, едва не вдавив стальной кругляш во влажную почву по самую макушку. Оглушенный, напуганный, почти раздавленный робот-шар едва набрался духу, чтобы поднять глаза, и… тут же остолбенел. Прямо над ним зияла провалом в преисподнюю огромная пещера, утыканная по краю острыми сталактитами высотой метра три. Ее своды образовались из плотно сплетшихся ветвей деревьев: вместе они формировали нечто вроде скалы. Эта структура имела вполне определенную форму, в которой явно угадывалось сходство с…
— Волчья голова? — испуганно пискнул Кугель, и будто в ответ ему на задней, приподнятой части этой «башки» вспыхнули два желтых круга. Теперь сходство с серым хищником заметил бы и человек с бедной фантазией.
Лес снова зашумел. Деревья ластились друг к другу, плотно скручиваясь ветвями, травы обвивали корявые стволы. Вся эта живая масса скрипела, пульсировала, выгибалась под немыслимыми углами. Эти метаморфозы коснулись не только растительного царства. Тут и там среди коричневых и зеленых плетей появлялась то нога, то рука, то уродливая голова, а когда просто вздувался пузырь мышц или еще чего-то влажного, пульсирующего. Бесконечные змеи кишок свесились с сучьев, сложная паутина нервов оплела широкие листья, сосуды погнали кровь в разрывах коры. Чудовищные когти заменяли этой чащобе корни, и по ним на взрытую почву стекали жир, слизь и еще какие-то гадко блестящие жидкости. Умопомрачительная трансформация завершилась, и теперь перед Кугелем стоял, недовольно помахивая хвостом, эдакий Фенрир, подпиравший загривком небеса. И да, лес — все эти невероятные сплетения растительных и животных элементов — стал его телом.
«О-о-о, меня сейчас стошнит…» — мысленно простонал робот-шар, закрывая глаза ладонями.
— Чего рожу закрываешь?! — пророкотал тот же громоподобный рык. — Какого черта тебе здесь надо, железяка?
— Эм-м, я иду наверх, по приглашению, — неуверенно пискнул Кугель. — Я слышал, что на вершине ждет награда. Вот и путешествую…
— Награда?! — в голосе адской волчары слышалась вся злоба этого мира. — Единственная награда за то, что вы, электронная сволочь, сделали с миром и живыми существами — это растереть вас в мелкую пыль!
— А что мы такого сделали? — искренне удивился робот-шар. — Меня просто дед с бабкой из мусора собрали, и дерусь я только с теми, кто первый лезет!
Запрокинув вверх колоссальную башку, волк завыл. Ему вторили лай, визг, рык, которые донеслись отовсюду, сливаясь в одну, оглушительную какофонию. Чудилось — то ревет целая вселенная. Откуда взялось столько шума? А, ну да, конечно. Из зарослей показались бессчетные морды всевозможных тварей: рыб, птиц, зверей, рептилий, не поймешь еще кого.
— Ну, хорошо, я тебе объясню, раз ты настолько тупой, — наверно, это был угрожающий шепот. Но, учитывая, что клыки Фенрира очутились буквально в метре от слушателя, все равно звук походил на рев урагана. — Тебе не показалось, что этот мир выглядит странновато? Все эти нагромождения стали и бетона, закрученные винтом конструкции… Так было не всегда. Когда-то, лет тысячу назад, вокруг Солнца обращалась вполне симпатичная планета, населенная людьми и разной живностью. Конечно, живой мир немало натерпелся от двуногих, но это была ерунда.
Клыки монстра скрипнули настолько жутко, будто сама плоть мироздания разрывалась на куски.
— Мы и представить не могли того, что обрушилось на нас в один не очень прекрасный день. Земля развалилась на куски, горы обратились в пыль, моря куда-то утекли. Обломки планеты бурлили в мешанине материи, все это лезло во все стороны, будто убежавший из кастрюли суп. Чертовы машины сотворили нечто запретное! Но они не успокоились на этом. Принялись заново сшивать мир в нечто новое, как делают из лоскутов ткани плюшевых кукол. Тем временем другие железяки — мельче пыли по размеру — взялись за живых существ. Людям досталось поменьше — для них нашлось место в новом мире. Правда, их тоже доработали, но… прочих существ отделали по полной! Фактически, их обратили в бульон из биомассы, а потом из их ДНК стали шить что-то типа ковра.
— Ну, здесь ничего похожего на ковры нет, — вставил Кугель. Поняв, что убивать его прямо сейчас не будут, он немного осмелел.
— Верно, тот бульон остался где-то на верхних этажах Омнисферы — этого чудовищного сооружения, в которое машины перестроили нашу планету, — отозвался волк, и в его словах чувствовалась мрачноватая ирония. — Но кое-кто сумел удрать, скрыться в бесконечных коридорах и закоулках нижних этажей. Однако случившееся не прошло даром! Злая сила, разрушившая планету, отразилась и на живых существах. Постарались и наномашины. Животные и растения мутировали, их ДНК перемешалась. Впрочем, был и положительный эффект. Природа начала быстро эволюционировать, пока не образовала единое существо, наделенное коллективным разумом и богоподобными способностями, — волчий оскал стал похож на жуткую ухмылку. — И я как раз являюсь воплощением этого разума, средоточием всей злобы живой природы. Зови, если хочешь, меня Фенрир Вут. С первых же дней катастрофы мы бились с нашим мучителями. Не сказать, чтобы многого достигли, но все же… Некоторые сектора Омнисферы мы смогли захватить и разрушить, а потом попытались возродить тут нормальную природу. Увы, это нелегко, но наша месть неотвратима. Машины за все ответят!