Кугель глядел на эту тварь с сомнением. Что он нес, этот волчара? Ну да, странствуя, робот-шар видел главным образом руины и непонятные механизмы. Однако это все равно было лучше, чем этот лес! Чего Фенрир добивался? Хотел, чтобы такие дебри заполонили все кругом, в том числе, деревню Шаца и Хильфе? Нет уж, пускай все остается как есть. Надо было как-нибудь выбираться отсюда, из лап этого мыслящего леса с его бредом.
— Ага, ты мне не веришь, — с неожиданной усталостью в голосе сказал волк. — Ну ладно, гляди тогда!
Неожиданно в самом центре поля зрения Кугеля развернулось программное окно, где запустилось видео. В то же мгновение робот-шар разинул рот в изумлении. Он увидел бескрайний океан, который лизал сахарно-белый пляж, а над всем этим, громко крича, реяли чайки. Вдали лениво колыхались пальмы. Безмятежный рай…
А вот другая картинка: широкое поле травы, перемежаемое рощицами, и сиреневые призраки гор, витающие где-то далеко среди тумана. Это было не последнее изображение. Затем промелькнули заснеженные пики, где по каменистым осыпям взбирался пятнистый барс, неслышно подбираясь к стаду архаров. Выжженная зноем саванна, по которой брели тучи антилоп, спускались к водопою горделивые слоны, а под жидкими навесами акаций отдыхали львы. Буйные дебри тропического леса, где среди ветвей перепархивали живые драгоценности — разноцветные птицы.
Робот-шар себе подобного даже вообразить не мог. В базах данных, которые он загрузил с компьютера Хильфе, о таком говорилось лишь мельком. Потому увиденное казалось волшебной сказкой. Да, наверно волк просто морочил ему голову. И взгляд у Фенрира стал особенно нехорошим: так глядит судья на преступника, которому предъявили неопровержимые доказательства вины. Ну, черт знает, чего эта тварь себе навоображала, но Кугель точно знал: он сам — вполне хороший парень!
— Ты мне голову-то не морочь, клыкастый! — с вызовом бросил робот-шар. — Не думай, что я тупой совсем. Прежде, чем в путь отправляться, я хорошенько в Сверхсети пошарил. Все по истории мира изучил! Наш мир, — он сделал широкий жест рукой, — уже тысячу лет стоит, с тех пор разве что обрушилось чего. И нигде не сказано, что до этого было. Вроде, катастрофа случилась, а подробности неизвестны. В общем, это у тебя гипноз какой-то, не верю я тебе!
Глаза Фенрира, вернее, два провала на его гигантской, свитой из мириад ветвей морде вспыхнули алым, походя на два колодца в преисподнюю.
— Не веришь?! — от его рыка, казалось, содрогнулось все мироздание. — Ну, значит ты ничем не лучше прочих. Такой же прихвостень Императрицы, из тех, что помогали ей извратить наш мир! Ну, ничего, скоро вы за все ответите!
Его чудовищная лапа махнула куда-то в сторону. На несколько мгновений заросли в том месте раздвинулись, обнажив груду заржавевшего металлолома. С большим в обломках угадывались механические туловища, конечности, еще какие-то детали. И даже — от этого на внутренние агрегаты Кугеля будто обожгло арктической вьюгой — человеческие кости.
Ткань эмоциональной сферы, которая у робота должна быть ровной и безмятежной, пошла волнами, на ее поверхности лопнули пузыри, выпуская зловонный газ раздражения. Еще немного, и раскаленная магма гнева вырвалась бы наружу, как это бывает у вулкана и… человека. Да, теперь робот-шар не сомневался, что у него тоже есть душа, ибо такая реакция вовсе не похожа на сухую программу. Раз так, этот растительный гад Фенрир не смел его обвинять в бесчувственности!
— Сам ты ответишь! — бесстрашно выкрикнул Кугель прямо в пасть адской твари. — Я отправился в поход, чтобы защитить свою деревню, спасти ее людей от жнецов! Заодно хотел разобраться, кто в этом виноват и наказать его. И ты смеешь обвинять меня в том, что я помогал разрушить мир? Да ты сам, поди, лапу к этому приложил?
На самом деле ему просто скучно было сидеть на помойке и хотелось приключений. А еще заинтриговало то загадочное приглашение — достичь вершины, преодолев испытания. Надо полагать, заяц был первым? Значит ли это, что заколдованный лес оказался вторым? Эти соображения придали Кугелю уверенности. Коли так, он обязан был не бояться, не отступать, доказать, что он — крутой парень и заслужил награды. Или… что там обещал неизвестный автор того письма?
— Тогда умри! Обратись кучкой хлама! — взревел Фенрир, и его пасть мешком кромешной тьмы накрыла наглеца.
Кугель уже был готов к этому, и, сходу запустив мотор на полную мощность, бильярдным шаром проскочил между ног волка. Драться он и не пытался: как вообще можно было одолеть целый оживший лес? Теперь робот-шар уже не разбирал дороги, а просто катился вперед, подальше от чудовища, петляя между древесных стволов. Это было нелегко: колючие ветви, словно уродливые руки, пытались ухватить его, из земли острым частоколом выскакивали корни. Со всех сторон тянулись щупальца, вырастали клыки и когти, брызгала зловонная слизь, от которой вскипала раскисшая почва. Рев, лай, вопли и карканье слились в оглушительный гвалт, от которого дрожал воздух, вибрировали, грозя рассыпаться в пыль, элементы корпуса. Провода сыпали искрами, микросхемы перегревались, механические элементы заедали — еще немного, и система не выдержит.
— Не уйдешь, сволочь! — горным обвалом неслось сзади.
Джунгли, и без того непроходимые, смешались в один вихрь клокочущей биомассы. Ее потоки взлетали до небес, яростно хлестали циклопические руины, и толстенный железобетон разлетался вдребезги, смешиваясь с потоком. Разве ничтожной песчинке, которая неслась по скрученной в невероятные узлы паутине дорог уйти от этого цунами? Казалось, что, наблюдая за беглецом слепыми провалами окон, уцелевшие небоскребы изгибались в приступе веселья, и по пустынным улицам перекатывался их скрипучий хохот. Или то рушился весь этот невероятный уровень, а может — целая вселенная?
Оставалось лишь убегать, надеясь на чудо, но… Из густого тумана впереди выступила стена: огромная, она перечеркнула все видимое пространство, и не было в ней ни прохода, ни даже малой трещины. Настоящий край мира, который связал небеса и землю, отделив их от бескрайнего океана небытия. А волны всепожирающей жижи были совсем близко: в полукилометре слева они, как морская волна в шторм, разбились о стену, орошая сероватый камень темными каплями. Каждая из них, мигом отрастив десятки членистых ног, голодным пауком заторопились роботу-шару наперерез. Куда деваться? С других сторон было не лучше. Черные нити пронзили небо, и, прилипнув к нему, сформировали нечто вроде ловчей сети. Ветер колебал ее, срывая с нитей подозрительные капли, похожие на растительное масло. Яд, клейкая слизь, кислота? Проверять не хотелось. Справа из потока биомассы выросло бессчетное множество отростков, напоминавших руки: они слепо, но жадно шарили среди развалин домов, остовов каких-то механизмов и груд камней. А если глянуть вниз, то под исполинской дугой моста, по которому улепетывал Кугель, пузырилось, источая смрадный дым, нечто вроде реки из гудрона. Выхода не было: еще немного, и беглеца прижмут к стене! Да он и сам несся прямиком в эту ловушку.
«Черт, черт, черт! — в отчаянии твердил робот-шар. — И чего я полез в эти дебри? Надо было по тому цветочку догадаться, что дальше — заросли какой-то дряни. И куда теперь деваться? Помогите хоть кто-нибудь!»