— Итак, друзья мои, нам придется здесь зимовать. Это теперь ясно. Приготовимся к зиме, долгой и трудной. Первый раз в истории человечества люди остались на зимовку в Антарктике.
Он остановился, будто не знал, что сказать еще. Вдруг из полутемного угла раздались рыдания. Там, прислонив голову к стене, плакал матрос Вильямс. Он уже давно беспокойно посматривал на льды и море и вслух раскаивался, что пошел в эту ужасную экспедицию. Доктор Кук быстро подошел к нему:
— Нельзя плакать, Вильямс, слезами горю не поможешь. Мужайся.
— Мы все погибнем, все погибнем! — сквозь слезы прокричал Вильямс.
Кто-то простонал, кто-то выругался сквозь зубы — в кают-компании стало душно, как в могиле. Начальник экспедиции пробормотал:
— Ну, сейчас не время совещаться. Поговорим после, — и он поспешно вышел из кают-компании, заперся у себя. Капитан пошел вслед за ним. Матрос Вильямс погрозил ему кулаком, закричал:
— Вот кто виноват! Вот из-за кого погибаем!
Амундсен подошел к Вильямсу, крепко взял его за руку.
— Перестань, товарищ! Разве ты не знал, на что мы идем? Будем верить, что найдем выход.
Бормоча проклятия, Вильямс ушел из кают-компании. Скоро все разошлись по своим местам. На корабле стало тихо. Амундсен долго ходил по верхней палубе. Надвинулась ночь. Далеко к югу, на горизонте, засветилось белое пятнышко, вот оно выросло. Вдруг огненные столбы стеной поднялись высоко над головой, заиграли, задвигались — это было полярное сияние.
И память подсказала Амундсену все те случаи страшных смертей и лишений, о которых читал он в книгах.
Кто погибал в таких зимовках? Прежде других малодушные. У них опускались руки, и люди теряли силы. Холод вдруг пробежал у него по спине. Неужели он боится? «Нет. Я знал, на что шел», — подумал он вслух. Но кто будет ему верным товарищем в трудные недели и месяцы? Жить одному среди отчаявшихся, малодушных людей трудно. Нужен товарищ! Он перебрал в памяти всех матросов, штурманов, капитана. И ему показалось, что испугаются все: зима будет страшная. Только доктор Кук, пожалуй, нет: он самый крепкий, самый сильный человек.
Амундсен спустился с палубы, подошел к каюте доктора.
Доктор, сидя за столом, что-то писал. Он вопросительно посмотрел на Амундсена.
— Я пришел посоветоваться, доктор. Нам надо будет держать дисциплину, беречь всех, успокаивать. Вы представляете, что у нас будет через месяц?
— Да, представляю. Будем делать все, что в наших силах, — ответил доктор. — Иначе и они погибнут и мы вместе с ними.
Они выразительно посмотрели в глаза друг другу, пожали руки и разошлись молча.
Прошло две недели. Метели нанесли вокруг корабля горы снега. Он толстым слоем лежал на палубе, забивал люки, и утром трудно было открыть двери кают.
Амундсен и доктор Кук с помощью матросов соорудили из парусов стенки перед каждым люком. Они высчитали, какое количество топлива имеется на корабле, распределили по месяцам, чтобы хватило на всю зиму. Ламп на корабле было очень мало, поэтому решили освещать только кают-компанию.
Глядя на Амундсена и Кука, научные сотрудники экспедиции в первые недели тоже держались бодро и работали энергично. Неподалеку от корабля была сделана прорубь, ежедневно в нее опускали сетку для ловли планктона — мельчайших морских животных, ежедневно измеряли лотом глубину, брали пробы воды с разных глубин, следили за изменениями температуры воды и воздуха.
Несколько поодаль от корабля была построена будка, которую пышно называли обсерваторией. В будке установили различные инструменты для научных работ и в строго определенные часы производили метеорологические наблюдения. Вскоре было установлено, что лед не стоит на месте, а беспрерывно движется по воле ветра и течения. Определили путь передвижения «Бельгики» и нанесли его на карту; он был похож на ломаную линию — корабль шел то вперед, то вправо, то влево, то возвращался назад.
Пока еще было светло, Амундсен и Кук с двумя матросами убили десятка четыре тюленей, волоком дотащили их к кораблю и здесь зарыли в снег, чтобы мясо хорошо сохранилось. Теперь запас продовольствия увеличился, и как будто голодная смерть отодвинулась. Но тут случилась нежданная беда. Как-то за обедом, когда все сидели в кают-компании, де Герлах вдруг нагнулся над своей тарелкой и долго нюхал кусок жареного мяса.
— Что это такое? Тюлень? — резко закричал он. — Я требую, чтобы этого больше не было! Мы не собаки, чтобы есть падаль. Это мясо вредно.