Амундсен торопился. Скорей, скорей! Надо использовать открытое море и попутный ветер. На прощанье капитан подарил мешок картофеля и мешок лука. Это было большим лакомством для экипажа «Йоа»: уже два года они не пробовали свежих овощей.
Поставив все паруса, путешественники двинулись в путь. Лед попадался им только у берегов.
У острова Гершеля море также было свободно ото льда.
Амундсен спешил использовать благоприятную ледовую обстановку, но встретившиеся два китобойных судна предупредили Амундсена, что дальше море закрыто льдом. На берегу, как предостерегающий знак, лежало судно, выброшенное бурей. Это был американский барк «Бонанца» из Сан-Франциско.
«Йоа» двинулась на запад, но вскоре встретила льды. Лавировать среди подвижных льдин было трудно. Однажды ночью яхту вместе со льдами оттащило назад к тому же берегу, где находилась разбитая «Бонанца». Все видимое пространство моря закрылось льдом. Во льдах у острова Гершеля застряли пять больших судов.
Вначале экипаж «Йоа» не терял надежды, что льдины разойдутся и можно будет продолжить путь. Однако лед уплотнялся с каждым днем.
9 сентября 1905 года ударили морозы. Стало ясно, что здесь, возле разбитой «Бонанцы», придется проводить третью зимовку. Экипаж безропотно покорился обстоятельствам и, выждав двое суток, дружно начал готовиться к зимовке.
Путешественникам пришлось строить два дома: один — для жилья, другой — для обсерватории. Строительного материала тут было много, так как реки приносили в пролив множество сосен.
Амундсен и лейтенант Хансен решили зимовать на борту яхты, а пятерых членов экипажа переселить на берег. Постройку закончили быстро: 15 сентября у жилого дома уже была крыша. Скоро закончили и обсерваторию, куда перенесли инструменты и приборы. Научная работа продолжалась с прежней аккуратностью.
Яхту оборудовали еще лучше, чем на предыдущей зимовке: укрыли со всех сторон брезентом, в прорези поставили дверь, принесенную с разбитой «Бонанцы». Оттуда же была взята и маленькая печурка, которую Амундсен установил в своей каюте. Топлива не жалели — не то что на первых двух зимовках.
Зимовка обещала быть вполне благополучной. Всего было вдоволь.
Когда лед окреп, к яхте начали приходить эскимосы и гости с других судов. Оказалось, что вокруг острова Гершеля, кроме «Йоа», вмерзло еще одиннадцать кораблей.
В конце сентября Амундсен отправился на остров Гершеля, откуда уходила почта в форт Юкон. Ему очень хотелось сообщить скорее о судьбе своей экспедиции и узнать вести с родины. В гавани острова стояло на зимовке пять крупных судов. Амундсена ветре-тили очень шумно. Оказалось, что все американские суда получили приказ в случае встречи с Амундсеном оказывать ему и его товарищам всяческое содействие.
И вот Амундсен сам пришел к ним! Капитаны кораблей наперебой предлагали ему свое гостеприимство.
Узнав, что следующая почта уйдет только через месяц и вернется лишь в марте, Амундсен решил сам отправиться за почтой в форт Юкон, за несколько сот километров от острова Гершеля, и заодно отвезти почту с зазимовавших кораблей. Ждать целую зиму вестей с родины было слишком мучительно.
Китобои с восторгом встретили решение Амундсена: вот кто действительно доставит почту быстро и в целости!
В конце октября Амундсен и капитан «Бонанцы» Могг отправились в путь с проводником-эскимосом и его женой. У них были две собачьи упряжки: на одной везли продовольствие, а на другой ехал Могг. Весь этот путь до форта Юкон Амундсен проделал на лыжах. И это при 40–50 градусах мороза! Но — увы! — телеграфа в форте Юкон не оказалось. Ближайший телеграф был в поселении Игл-Сити, в трехстах километрах к югу. Амундсен, не задумываясь, решил отправиться в Игл-Сити.
Там он отправил телеграммы на родину, дождался почты и через два месяца вернулся назад, на «Йоа». Путешествие на телеграф заняло пять месяцев, из которых три месяца Амундсен шел на лыжах.
Возвращение капитана и начальника экспедиции экипаж «Йоа» отпраздновал весело. Вести с родины согрели сердца путешественников. Да, они выполнили свой долг: сумели открыть таинственный проход…
К 1 августа 1906 года пролив, наконец, очистился ото льда, и «Йоа» пошла на запад. 30 августа утром Амундсен увидел вдали мыс принца Уэльского на восточной окраине Берингова пролива, а к вечеру того же дня яхта пришла в город Ном.
«Не нахожу слов, чтобы описать тот прием, какой был нам оказан в Номе, — писал Амундсен в своих воспоминаниях. — Та сердечность, с которой нас встретили, бесконечное ликование, объектом которого была «Йоа» и мы, навсегда останутся для меня одним из самых светлых воспоминаний…