Нансен решил на своем корабле повторить путь сибирских сосен, лиственниц и обломков «Жаннетты». На корабле он вмерзнет в лед и вместе со льдом проплывет через полюс к берегам Гренландии.
Смелый план Нансена потряс Руала. Вот как надо работать и мыслить! Смелость, широта взгляда, остроумие! Тысячи людей знали об этом, и сам Руал читал, и только Нансену пришла в голову великая мысль проплыть со льдами через полюс.
Осенью корабль был закончен и спущен на воду. Имя ему дали «Фрам», что по-норвежски значит: «Вперед!» Вперед через льды к полюсу!
В конце 1892 года Нансен поехал в Англию. Ему надо было узнать, что скажут специалисты о его плане. Руал мысленно был с ним. Нансен сделал доклад в Лондоне в Географическом обществе в присутствии многих полярных путешественников. И… план Нансена был отвергнут. Известный путешественник Мак-Клинток заявил, что никогда в Географическом обществе не обсуждалось столь безрассудного по своей смелости плана.
— Судно будет неизбежно раздавлено льдами! — заявили специалисты.
Адмирал Нерс просто сказал:
— Северного полюса достичь нельзя.
Руал возмутился: может быть, англичане говорят так из зависти?
Он страдал не меньше, чем сам Нансен. Он боялся: вдруг Нансен откажется от своего плана? Тогда… Что тогда? Тогда сам Руал возьмется осуществлять его. Как это прекрасно: на корабле пройти через полюс!
Однако разговоры в Лондонском географическом обществе не смутили Нансена. Он вернулся в Норвегию и с новой энергией принялся за подготовку. Во что бы то ни стало он доведет свой план до конца.
Отплытие «Фрама» было назначено на Иванов день — 24 июня. Этот день считался в Норвегии народным праздником. Еще накануне Руал уехал из дому к бухте Люзакер, где стоял «Фрам». Одиноко бродил он по набережной, издали посматривая на корабль. Как жаль, что он не мог поехать с Нансеном, он молод… неопытен…
В ночь начался праздник. По горам загорелись костры, зазвучали песни. Молодые и старые плясали и пели. А Руал, печальный, бродил среди веселящихся людей. Что скрывать? Он завидовал. Завидовал тем, кто завтра поедет на «Фраме» к полюсу.
Так прошла бессонная ночь и наступил день. С утра моросил дождь. Но все набережные у бухты Люзакер были заполнены народом. Нансен вышел из дверей своего дома. Его провожали жена с маленькой дочкой на руках и тысячи восторженных людей. Нансен сел на маленький катер и понесся по бухте к «Фраму». Всюду кричали «ура», гремела музыка. Вот катер остановился возле «Фрама», и Нансен поднялся на палубу. «Фрам» расцветился флагами и двинулся из бухты к морю. Вскоре сетка мелкого дождя скрыла корабль. Но Руал еще долго всматривался в серую, неясную даль.
Угрюмый он вернулся домой. Сколько лет ему еще ждать? Два года, три, четыре?
Ему почему-то долго не открывали дверь. Он ждал: сейчас загремит засов, и в двери появится мать; она почти всегда встречала его сама. Но в открытой двери появилась пожилая женщина, соседка Марта. Руал удивился:
— А где мама? — растерянно спросил он.
Марта смутилась, сказала тихо:
— Мать лежит, заболела.
Руал торопливо побежал в комнату матери. Мать лежала с закрытыми глазами. Лицо ее пылало. У изголовья сидел доктор Леви. Он поднял руку, требуя тишины, и Руал спросил шепотом:
— Что с ней?
Старик ничего не ответил, тяжело поднялся с места и, взяв Руала за руку, увел в соседнюю комнату.
— Вероятно, она уже давно больна, но перемогалась. Болезнь подкосила ее сразу.
Когда они вернулись к больной, хмурый доктор Леви наклонился над нею, тронул ее веки, искоса взглянул на Руала и покачал головой, будто хотел сказать: «Дело совсем плохо». Руал сел у ног матери. Он глядел на нее, не мигая, не понимая, что происходит. В комнаты тихо входили какие-то женщины, услыхавшие печальную весть. Он не слышал их вздохов, всхлипываний. Доктор Леви вышел в соседнюю комнату и поманил за собой Руала, здесь уже стояли брат Леон, его жена, тетка Улава Кристенсен и еще какие-то люди. Они молча здоровались с Руалом, говорили шепотом.
Руал подошел к окну. Летняя ночь была полна тревожной тишины, будто и она трепетно ждала: умрет или не умрет мать Руала Амундсена.
Мать умерла к утру.
Первое испытание
Смерть матери ошеломила Руала. Недели две после ее похорон он ходил как оглушенный. Он ощущал вокруг себя пустоту, которую ничем нельзя было заполнить. Из его жизни ушел человек, который заботился о нем, любил его, теперь он один на свете. Пустые комнаты его угнетали. Дело валилось из рук. Но сильная воля и привычка все настойчивей звали его к работе.