В числе прочих обитателей Моховой пади, ведущих сумеречный и ночной образ жизни, были еще два, внимание которых привлек ночной Огонь, — кабарга Элха и заяц Пишки. Элха проводила много времени среди скал, которые начинаются за устьем Барсучьего ключа вверх по течению Моховки. Там у нее было несколько «отстоев» — утесов, на недоступных вершинах которых она искала убежища, когда ее преследовали гнус или хищники; никто из ее врагов не мог взобраться туда. Большей частью за ней охотились росомахи и куница Харза. Несколько попыток поймать ее сделал Амба-Дарла, а еще раньше — Фура, но Элха, словно птица, улетала от них.
Паслась же она обыкновенно на Черемуховой релке. Здесь легко можно было укрыться от преследователей. Хищники редко заглядывал# сюда. Элха великолепно плавала и при малейшей опасности бросалась в Моховку и отстаивалась на быстрых перекатах по брюхо в воде: ни куница, ни росомаха не могли подплыть к ней, их сносило быстрое течение; иногда же она скрывалась на той стороне речки.
Правда, однажды, у вершины Черемуховой релки ее окружили три куницы — семейство Харзы. Элха, как обычно, кинулась в Моховку и остановилась там на быстрине. Тогда куницы пробежали метров двадцать берегом вверх по течению, Харза бросилась в речку, и течение быстро понесло ее вниз. Хищница, начала пригребаться так, чтобы поток нанес ее на добычу. Когда Харза была уже метрах в двух от Элхи, кабарга подвинулась в сторону и поток стремительно пронес хищницу мимо. Неудача постигла и остальных двух куниц. А Элха перебралась на противоположный берег Моховки и скрылась в тальнике.
Месяц назад Элха принесла двух кабаржат. Теперь она прятала их в густых зарослях вейника неподалеку от устья Барсучьего ключа. Она приходила к детям, только чтобы покормить их молоком, а остальное время они тихо лежали, слившись с прошлогодней травой.
Вот и сегодня в сумерки, спустившись с утесов, она покормила детенышей, тщательно облизала их и отправилась пастись в самый конец релки. И вдруг… Что это там светится красное? И что за животные там? Элха замерла на месте, стала водить своими длинными ушами-звукоуловителями. Ничего подозрительного. Элха сделала еще десяток неслышных шажков своими стройными ножками, словно обутыми в лакированные изящные туфельки-копытца, и снова замерла. Может быть, какой-то древний инстинкт подсказывал ей, что если хищники боятся Огня, уходят от него, то вблизи него ей будет безопасно? Или это было желание получше разведать, не угрожает ли опасность ее детенышам, которые прячутся неподалеку отсюда. Трудно оказать, что именно влекло Элху к Огню, но она всю ночь паслась вблизи него. Только на заре, когда Огонь погас, Элха пришла к детенышам, накормила их и улеглась отдыхать в сторонке.
Зайца Пишки Черемуховая редка привлекала тем же, чем и Элху, — отсутствием хищников. Жизнь Пишки полна тревог. Кто только за ним не охотится. Медведь и тигр, росомаха и соболь, рысь и куница Харза, орлан и ястреб-тетеревятник и даже ворона! Опасности подстерегают его на каждом шагу. И если Пишки дожил до своих четырех лет, то тут уж надо отдать должное его осторожности, величайшей бдительности да еще очень быстрым ногам: как и Элху, его спасают ноги. Большинство же его сородичей попадает в лапы хищников уже на первом или втором году жизни.
О зайце говорят много несправедливого. Например, обзывают косым. Он вовсе не косой. Нет другого животного, которое одновременно видело бы все вокруг и у которого до такой степени был бы развит слух. А Пишки, не поворачивая головы, видит и спереди, и сзади, и справа, и слева. Уши его способны поворачиваться на сто восемьдесят градусов каждое. А еще говорят: «Труслив как заяц». К Пишки это ни в коей мере не относится. Прошлым летом на этой вот релке его атаковал ястреб-тетеревятник. Пишки, разумеется, Пустился наутек, однако не успел добежать до укрытия: преследователь спикировал на него, но неудачно. Взвившись в воздух, ястреб напал второй раз. Но тут случилось совершенно неожиданное: Пишки опрокинулся на спину и в ту самую секунду, когда враг готовился вцепиться ему когтями в горло, с силой саданул его задними лапами. Ястреб тут же издох, а Пишки умчался своей дорогой.