Не все они выжили в новой для них обстановке. Не болезни и голод скосили их — убивал страх, вызывающий нервный шок. Из каждых трех, как правило, погибали двое. Погибли тигр, кабарга, кабан. И если все-таки выжил изюбр, сородич Гру, то тут проявилось особое искусство Человека: изюбра дважды окружали, почти брали в плен, а потом отпускали. Так он постепенно привык к Человеку. И когда его окружили в третий раз и все-таки пленили, он уже не боялся так, как прежде.
На базе зооцентра Чфы провел месяц. Но пришел день, и его снова стало качать и кидать, снова его мучила жажда. Ему не хватало воздуха, он потерял счет времени и уже стал безразличен ко всему, уйдя в себя, как вдруг новая перемена — перед ним впервые открыли дверцу клетки. Не сразу сообразил Чфы, в чем дело. Высунул мордочку, понюхал воздух, огляделся. Слева небольшое озерко, справа скала, очень похожая на ту, что была рядом с норой Чфы на родине. Да там же и нора! Его будто магнитом потянуло к ней. Принюхался. Знакомый барсучий запах! Расстояние до норы метра два. Чфы огляделся и увидел там и тут за озерком людей. Он давно привык видеть их, но страх перед ними до сих пор не покидал его: от них всего можно ожидать. Эх, была не была! Чфы тихонько сказал сынку: «Урр» — и поскакал к норе. Вот оно, наконец, родимое убежище. В нем почти все сделано так, как было там, у Барсучьего ключа. И даже готовая, видимо, забытая кем-то еда! Барсуки сытно пообедали и впервые почти за месяц всласть отоспались на воле. Ночью вылезли из норы и, не обращая внимания на бледноватый свет электрических лампочек, к которому давно привыкли, долго лакали воду, а потом сидели на берегу озерка, отдыхали и время от времени переговаривались на своем языке, обсуждая то, что наблюдали окрест.
Жизнь постепенно входила в норму. Стесняли малые размеры вольера. Но в сравнении с тесной клеткой это было совсем неплохо. К людям барсуки постепенно привыкли и перестали обращать на них внимание. Главное есть надежное укрытие, куда можно каждый миг юркнуть, вдоволь еды, озерко рядом, из него можно в любую минуту полакать воды.
А вскоре еще один сюрприз: в норе появилась та самая молодушка, что еще недавно сидела рядом в клетке. Итак, Чфы снова завел себе убежище, и опять у него была подруга. Начиналась его новая жизнь — в зоопарке.
ЛЕСНОЙ НЕБОСКРЕБ
Белохвостый Клек, остерегаясь Человека, все это время охотился где-нибудь подальше, на стороне. Чаще всего он с утра улетал в урочище Крутые отроги и там среди широкой поймы Моховки, возле устьев ключей выслеживал добычу. Вернувшись как-то с крупной рыбиной в когтях и положив ее перед орлицей, он услышал писк. Супруга спокойно поднялась на своих могучих лапах, осторожно шагнула на край гнезда, несколько раз поклонилась орлану, как бы говоря: «Смотри!» На дне гнезда лежали три желто-белых пуховичка-уродца: неуклюжих, с большими, шишкастыми головами и непомерно большими подслеповатыми илисто-мутными глазами. По краям рта у каждого ярко желтели острые дужки наростов, будто орленок только что поел яичного желтка и еще не успел вытереть клюв. Белохвостый Клек долго смотрел на новорожденных, низко опустив к ним голову, как бы стараясь в чем-то удостовериться, потом высоко поднял голову и победно проклекотал.
Тем временем орлица отрывала клювом мелкие кусочки рыбины, придавив ее лапами, и аккуратно подавала их детенышам. Те с жадностью хватали еду широко раскрытыми ртами и, кланяясь, длинно вытягивали шеи, словно благодаря мать, с трудом проглатывали ее.
В этот день они впервые за многие недели вместе улетели на промысел — Белохвостый Клек и его супруга. Орлица изрядно отощала за эти тридцать семь суток, пока высиживала птенцов, и теперь набрасывалась на каждую мелочь, будь то лягушка, снулая рыбешка или опрометчивая мышь, рискнувшая выбежать на открытый берег речки. Пока орлица кормилась, Белохвостый Клек доставлял детенышам еду — сперва крупного ленка, а потом молодого зайца, пойманного на Черемуховой релке. В этот день орлан особенно внимательно следил за релкой, пока летал к Крутым отрогам и обратно; он видел, когда люди отправились в маршрут, а потом почти не выпускал их из поля зрения, пока они не ушли за два-три километра: опасался за детенышей, оставленных без присмотра. Тут-то он и заметил косого, появившегося неподалеку от бивака.
Появление птенцов добавило орланам множество новых хлопот. Надо присматривать, чтобы их не украли Харза или Фура или кто-нибудь из разбойной шайки старого Карра (эти воры и пройдохи на все способны!). Надо остерегаться Человека и в то же время добывать еду для трех новых ртов. А между тем орлята развиваются очень медленно и только на третьем месяце начинают летать. И все это время они очень прожорливы, кажется, каждую минуту пихай им в глотки еду, и они все равно будут голодными.