Недолго продолжалось счастливое житье-бытье нашего героя. Однажды утром Пиик, как всегда, проснулся от шума, который обыкновенно начинался с рассветом. Пиик терпеливо выжидал, когда все прекратится и неизвестные существа уйдут из его владений. И вдруг он почувствовал, как зашуршал его склад с рисом: кто-то грабил его! Не успел он что-нибудь понять, как его собственное жилье перевернулось, поплыло в воздухе точь-в-точь как было, когда рушилась старая липа, и Пиик полетел вниз!
Сапоги эти принадлежали Юрию. Обычно он ходил в кедах, в них легче, но тут предстоял маршрут в левобережье Моховки; там много проток, рукавов, и без сапог нельзя обойтись. Обнаружив в одном сапоге склад риса и высыпав его под общий смех, он предположил, что и в другом сапоге что-нибудь должно быть. Поэтому он сначала опрокинул его и тряхнул. Велика же была потеха, когда на землю шлепнулся бурундук!
Заповедь «Не зевай!» была первейшей у хитрого Пиика при встрече с опасностью. Он тотчас же шмыгнул в просвет открытого полога палатки, чуть не угодил кому-то под ноги, свистнул по-разбойничьи — и в лес! На биваке еще долго хохотали над неудачной попыткой дотошного зверька обосноваться под носом у человека.
Но Пиик особенно не отчаивался. Отделавшись легким испугом, он уже через несколько минут пришел в себя под надежной крышей прежнего жилья — в дупле сломанной черемухи. Вскоре он вновь встретился со своей подружкой, которая продолжала жить в палатке, устроив убежище в футляре из-под микроскопа. Теперь Пиик бывал в палатке только гостем, зато после каждого визита туда он возвращался к себе в дупло не только до отвала сытым, но и с набитыми рисом защечными мешочками. За лето он загрузил превосходным кормом две кладовки. Теперь зима ему не страшна!
ЭЛХА В БЕДЕ
Еще в первые дни знакомства с костром кабарга Элха усвоила, что он ничем ей не угрожает. Поэтому она каждую ночь паслась на Черемуховой релке, неподалеку от бивака, не уходя, однако, W от места лежки детенышей на луговине.
Кабаржата быстро подрастали. Они развивались с каждым днем все заметнее и через полтора месяца после появления на свет могли бегать так же быстро, как и их мать. Но они не обладали еще осторожностью матери, поэтому Элха старалась не уводить их далеко от зарослей вейиика — здесь удобно было прятаться.
После ливня Моховка затопила луговину, и Элха с детенышами перекочевала на Черемуховую релку. Но тут слишком часто появлялись люди, и, хотя эти непонятные двуногие существа не делали ей вреда, благоразумнее было избегать с ними встреч. Она увела детенышей на Мышиный склон, к устью Барсучьего ключа. В случае опасности она может укрыться на скалах, что поднимаются в левобережье ключа.
Но на этих переходах ее постоянно подстерегала опасность, все время можно было ожидать нападения извечных ее преследователей — росомах и кровожадной семейки куницы Харзы. Вот и теперь, в первый же день пребывания на новом месте, на нее напали куницы. Как всегда в опасных местах, Элха не столько кормилась сама, сколько сторожила кабаржат. Правда, они уже начинали усваивать непременное правило — соблюдать величайшую осторожность, каждый миг быть начеку, но им было еще далеко до матери.
Приемы, которые применяет куница Харза, охотясь на кабаргу, поистине дьявольски изощренны. Будучи не в состоянии догнать кабаргу на суше, куница старается загнать ее в воду — плавает она быстрее, чем кабарожка. И если Элхе удалось однажды спастись от преследования куницы, то только благодаря тому, что Моховка в том месте оказалась менее глубокой, а течение — более быстрым.