Они замерли на месте. Медведь повертел головой, ничего опасного не заметил и продолжал перевертывать камни.
Воспользовавшись этим, Юрий и Кузьмич неслышно отошли назад, в заросли, и поспешили подальше от этого места.
— Почему он нас не заметил? — спросил Юрий бывалого охотника. — Он же смотрел прямо в нашу сторону.
— Зверь в лесу различает только то, что хоть чуть движется, — объяснил тот. — Если замереть — он не замечает. Один раз белковал я по осени, в конце октября, и присел возле ключа перекусить. Прислонился спиной к стволу кедра, ноги протянул к воде, сижу, ем. Глядь — медведь идет как раз вдоль ключа, по другому берегу. Что тут делать? У меня только мелкокалиберка. Думаю, не буду шевелиться, заметит или нет? И что ты думаешь? Таки не заметил, косолапый! Повертел мордой, когда был напротив, метрах в десяти, по ту сторону ключа; да так и прошел мимо.
Появление в Моховой пади Черного Царапа — а это был он — имело свою историю. Черный Царап был еще сравнительно молодой медведь, ему шел восьмой год. Он родился и вырос в верховьях Моховки, а лет пять назад вытеснил одряхлевшего медведя из охотничьих угодий в урочище Крутые отроги и стал их владельцем. Но осенью прошлого года там устроила себе берлогу подруга Мугу-плешивого. Правда, весной, когда она вышла из берлоги, особенных ссор между ними не случалось. Черный Царап принадлежал к гималайским медведям, которые меньше бурых и ведут несколько иной образ жизни, полудревесный. Может быть, последним обстоятельством и объяснялось их мирное сосуществование в одних и тех же угодьях. К тому же медведица воспитывала детенышей, поэтому она проявляла большую осторожность и старалась держаться подальше от Черного Царапа. Он же попросту побаивался многодетной матери и всегда уступал ей дорогу на охотничьих маршрутах.
Но недавно медведица куда-то исчезла и не показывалась в своих угодьях почти целый месяц. Когда же она снова вернулась в Крутые отроги, сюда стали наведываться ее новые друзья, бурые медведи. Они часто устраивали между собой драки, а потом стали терроризировать и Черного Царапа. Один из них, медведь средних лет, почему-то стал преследовать Черного Царапа буквально по пятам. Куда Царап, туда и тот. Залезет Царап на высоченный кедр, а преследователь сидит у подножия, ждет, когда тот слезет. О том, чтобы вступить в драку с бурым, Черному Царапу нечего было и думать: тот почти в полтора раза крупнее его, сомнет наверняка. Поэтому Черный Царап, вообще-то злой и проворный зверь, всячески избегал встреч со своим северным сородичем. В конце концов он вынужден был покинуть свои охотничьи угодья. Так он перекочевал в Моховую падь.
Здесь сначала все шло хорошо. В Моховой пади у него не оказалось конкурента, и он стал безраздельным владельцем охотничьих угодий. Присутствие Амба-Дарлы, которого он давно знал, не мешало ему: при появлении тигра он попросту уходил. Амба-Дарла тоже давно знал запахи черных, как, впрочем, и бурых медведей, мирился с ними и особой агрессивности не проявлял. Появление в Моховой пади Черного Царапа он встретил почти безразлично.
Но скоро здесь появился и тот бурый медведь, что преследовал Черного Царапа в Крутых отрогах.
Обнаружив появление своего преследователя, Черный Царап переселился на склон Горбатого хребта, в кедрач. Там ему было спокойнее: в достатке имелась еда — прошлогодние кедровые шишки, кругом высокие стволы, на которые можно залезть при появлении назойливого преследователя.
Мурга — так звали этого бурого медведя — не случайно преследовал Черного Царапа. Когда он был еще двухгодовалым пестуном, на него напал гималайский медведь и едва не задушил. Спасла мать, оказавшаяся рядом. Глубокая рваная рана на холке между лопатками давно зарубцевалась, но нет-нет давала о себе значь — связывала движения передних лап, особенно во время драк. Потом у него случилась еще одна встреча с сородичем Черного Царапа. В позапрошлом году весной тот грабил осенние запасы кеты, сделанные Мургой, и он застал вора на месте преступления. В завязавшейся драке Мурга как следует потрепал его, но тот сумел вырваться из его лап и спасся бегством на дерево.
Теперь Мурга преследовал любого из сородичей Черного Царапа до тех пор, пока ему не надоедало ходить по их следам или пока он не изгонял их прочь из округи. Да и по натуре Мурга был агрессивен и не терпел по соседству кого бы то ни было из своих дальних или ближних сородичей. Но в Крутых отрогах, где он искал свиданий со старой подругой Мугу-плешивого, его соперником оказался очень сильный и ловкий молодой медведь, который чуть не сломал ему шею.