Долго не решались они двинуться с места. Лес хранил оцепенелую тишину. Ни шороха, ни птичьего голоса, лишь один мирный, приглушенный перезвон ключа доносился со дна долины.
Что же произошло?
Натуралисты были правы — встретились владыки дебрей и не смогли мирно разойтись. Если бы Мурга сохранил присущую ему осторожность и осмотрительность, он бы непременно заметил Амба-Дарлу, который лежал неподалеку возле самого ключа. Он только что полакал воды после свежего кабаньего мяса и теперь облизывался, отдыхал.
Шорох, неожиданно возникший в зарослях дудника, а потом жадное чавканье там, оде лежала его добыча, словно подбросили Амба-Дарлу с места. Он вскочил на ноги, устремил горящие ненавистью глаза в ту сторону, с силой втянул ноздрями воздух. Так и есть — медведь! Не успел Мурга поднять морду, как Амба-Дарла обрушил на него могучий удар лапы. Так он обычно убивал копытных, переламывая им позвоночник. Однако хребет у медведя оказался крепче, чем у изюбра или кабана. Мурга перевернулся на спину, но вмиг вскочил и очутился на задних лапах.
Силы их оказались равными, но проворства, как и бойцовской ловкости, у тигра было больше. Амба-Дарла был яростнее по самой своей природе, поэтому он нападал тогда, как Мурга сначала лишь защищался. Но вот тигру удалось поймать клыкастой пастью левую переднюю лапу медведя. Раздался глухой хруст костей и яростный рев Мурги. Медведь всем корпусом ринулся на врага, нацелив свою широко открытую пасть на горло Амба-Дарлы. Он впился зубами в шею тигра, чуть повыше левого плеча, у лопатки. Кровь хлынула из раны. Чувствуя, что ему не вырваться из железных тисков, Амба-Дарла стал рвать когтями голову Мурги. Медведь разжал пасть, и тогда Амба-Дарла новым ударом лапы по голове сбил его с ног. Падая, тот, однако, успел вцепиться зубами в брюхо тигра, но Амба-Дарла сумел дотянуться до загривка медведя и последним страшным усилием впился ему в затылок… Пасть Мурги постепенно разжалась. Он издыхал. А Амба-Дарла все продолжал терзать его затылок, потом добрался до горла…
Но для него самого все уже было кончено. У него хватило сил только на то, чтобы встать на ноги и сделать несколько шагов к ключу. Добыча, из-за которой произошла эта жестокая схватка, была уже не нужна ему…
Все это натуралисты прочитали по следам, когда со всеми предосторожностями подошли к месту трагедии. Кустарник и трава были вытоптаны и забрызганы кровью, земля взрыхлена, там и тут торчали вырванные корни. Мурга лежал на животе, упершись задними лапами в землю, как бы готовясь к прыжку. А метрах в десяти от него, уткнувшись мордой в воду, на берегу ключа лежал Амба-Дарла. Видимо, он прилег попить, да так и не встал.
С этого дня безраздельным владельцем охотничьих угодий в Моховой пади стал Черный Царап. Только надолго ли?
ОПЫТЫ ЮРИЯ КВАШНИНА
Еще в первые дни существования «лесного лазарета» на Черемуховой релке Юрий Квашнин стал главным его «попечителем». Он показал начальнику экспедиции свою программу опытов и наблюдений. Тот удовлетворенно хмыкнул и сказал:
— Любопытно… Действуй, Юра.
Для зайца Пишки и медвежонка Фомки по предложению Юрия соорудили общую, довольно просторную землянку, разгородив ее посредине металлической сеткой. Это было очень уютное жилье с мягкой постелью из лесной ветоши и приятной прохладой, так необходимой зверям в июльскую жару. Кормили их обильно и питательно: Фомку — свежей рыбой, ягодами черемухи и малины, сухарями, посыпанными сахаром, Пишки — молодыми побегами тальника, сочными стеблями дудника. На десерт они получали разведенное водой сгущенное молоко, к которому оба скоро привыкли и лакали его с видимым наслаждением. Дважды в сутки они получали по таблетке пенициллина, растворенного в воде.
Фомка быстро шел на поправку и уже в начале второй недели стал самостоятельно вылезать из землянки. У Пишки дело обстояло хуже, видимо, сказывались заячьи годы, да и травма была тяжелая — перелом позвоночника. У него все время держалась высокая температура, и он часто дышал.
Молодой натуралист все это время не выходил в маршруты. Он поил Пишки холодной водой, давал усиленную дозу антибиотиков. К концу первой недели кризис миновал, зайчишка повеселел, охотнее стал глодать веточки тальника и даже сухари, которых отродясь не видывал.
Гораздо больше забот потребовали орлята. Сначала их держали в клетке-ловушке, опасаясь, что птенцов задушат куницы, колонок или еще какой-нибудь четвероногий хищник. Орлята были ужасно прожорливы и ежедневно съедали много мяса и рыбы.