- Что? - спросил я у него, протирая ладонью лицо.
- Светка наша полночи под окнами ходила, то подойдет, то отойдет.
- Ну, и?
- У вас бой был. Раненых да падших много, кровищи пролили немеряно. Упырица совсем опьянела от этого. Вот, я и говорю. Она сначала ходила туды-сюды, а потом шасть в окно на чердаке, и к Володьке.
- И он, прямо таки, даже не увидел, как красна девица ему в стекло стучится? Хотя да, Света умеет бесшумно подкрадываться, страж ее своей считает, а уж окно открыть тихонечко колдовством, вообще никакой проблемы нет.
- Складно, конечно, боярин, да не так. Она когда залазила в го́рницу, то пороняла всё что было с подоконника, горшки с цветами вдребезги. Убытку на рубь золотом. А е́нтот даже не шоло́хнется.
- И ты всё это наблюдал, старый охальник?
- Часто ли на моем веку такие забавы случаются, - просмеялся дед Семен.
- Ну, дальше давай.
- Светлана наша еще и в мышеловку наступила, так что ойкала сильно.
- А мышеловка там откуда? - изумился я, даже промахнулся мимо рукава рубашки, которую в тот момент одевал.
Дед ухмыльнулся еще шире, так что усы затопорщились как щетка для одежды, и продолжил.
- Девка совсем опьянела и обнаглела. Она видит, что тот спит богатырским сном, и шасть к нему под одеяло и в обнимку лежит, хихикает себе под нос, видать, ждет когда проснется, а он не просыпается. Так она его тихонько надкусила по жиле кровеносной и давай цедить помалость алую, а рукой меж тем, ему под одёжу.
- Дед, хватит тут эротических рассказов, ты по существу говори.
- А то и по существу, что укус у вампира как зелено вино пьянит. Я много видел как укушенные, коли проснутся, так в объятия жаркие заключают кровососа, ежели это не силой было, а уж потом думают, как им с напастью быть. На западе всё на неких суккубов да инкубов потом говорят, хотя те и непричём по большей мере. Так вот, когда е́нотот проснулся, так и лежит молча, на неё смотрит, словно истукан какой и только потом как включили его, оттолкнет, отскочит и стоит сморит. Наша упырица - девка кровь с молоком, грудь туга, губы червлёны, даром что лицом бледна, глаза огнем, аки угли пылают. Ежели криком заходиться, тогда сразу, а коли молчать, то до утра в ее обьятиях. Вот и разумею я, странный он. Да и Александра свет Па́ллна тоже молвила, де не по нраву.
- Тоже слышал? - спросил я у него.
- А кто ж в доме хозяин?
- Дед не нарывайся.
- Ну, ла́ден будь, замуститель я твой.
Я вздохнул, оделся и вышел на улицу. Курсант, ждавший всё это у входа в дом, поплёлся за мной как собачка, затравленно осматриваясь вокруг. Особенно его интересовал брезжащий в промежутках между высотками рассвет. Он, казалось, прощался с ним. А я мысленно проклинал и этого обалдуя, и Свету, съехавшую с катушек. И если вампиршу можно было понять, то этот здоровенный детина бесил своим поведением, доводил до белого каления. А ещё он настораживал и мою интуицию тоже - с ним точно было что-то неладно.
До большого здания специализированного торгового центра, носившего гордое название 'Потусторонняя радуга', дошли молча. Перво-наперво, я посетил зоомагазин, где купил целую коробку мышей. В аптеке приобрёл гемакон с кровью, специально там меня ожидавший по предварительному заказу, и полкило гематогена, не забыл про сбор валерьяны в пакетиках и рыбий жир в капсулах. Последний очень любила Ольха.
- Это точно поможет? - озабочено спросил стажер, разглядывая мои покупки.
- Да, особенно это, - ответил я, протянув ему валерьянку.
- Она помогает от укусов?
- Нет. Она помогает от нервов. Ты и так не станешь вампиром.
- Но она меня укусила, - ошарашенно выдавил из себя стажер. Он немного попятился от меня.
- В следующий раз лучше читай материал, который раздают в поезде во время спецстоянки, - тоскливо вздохнул я, переходя к лекции, - Вампиры становятся такими под воздействием особой энергетической системы, типа вируса, только сверхъестественного. Он попадает в тело человека вместе с укусом вампира. Укус нужен, чтоб преодолеть естественную защитную оболочку биополя. В течение трёх суток он встраивается в это самое биополе, а потом начинает менять человека. Процесс занимает от пяти до четырнадцати дней. Лечится вся эта беда только первые три дня, потом процесс становится необратимым. Так вот, после того как человек, поражённый заразой, умирает, энерговирус реанимирует тело. При этом сознание человека, маленько подправленное заразой, остаётся. Следующим шагом вирус создаёт специальную структуру, предназначенную для заражения нового человека. Весь цикл занимает от четырёх до пятнадцати месяцев. Это индивидуальный показатель. В период экстракции, как это называется, носитель становится агрессивным и проявляет неодолимую тягу к укусу другого человека. В остальное время они не заразные.
- Но она укусила меня.
- У Светы по графику период экстракции через три месяца, но чтоб не умереть окончательно, ей периодически требуется свежая кровь. Всякие заменители лишь отодвигают сроки потребностей в эритроцитах. Кроме того, у вампиров очень сильно связаны влечение к человеку с потребностью в его крови, это особенность изменения психики. Это не лечится, а ты ей понравился.
- Понятно, - с облегченьем ответил стажер, - а оборотни?
- И оборотни, и классические ходячие мертвецы представляют собой разновидность этой заразы. Если спросишь про осиновый кол, то он не такой уж и опасный для них, чеснок неприятен, не более, серебро нарушает структуру вируса, как и очень-очень яркий свет, но всё зависит от количества того и другого. Кстати, у вампиров есть свой сайт. Там они отмечают предпочтения в крови, сроки следующей экстракции и прочие фишки. Студенты порой подрабатывают, давая себя укусить. Стоит это не так уж мало, особенно если жертва симпатичная.
Я замолчал, облизав пересохшие от такой долгой лекции губы.
- Фух, - выдохнул он. - Кровь для Светы, а мыши для чего?
- Узнаешь, - ответил я, а потом показал в сторону автодороги, - Ты лучше туда глянь.
Повеселевший стажер вытянул шею. Там прямо по разделительной полосе бежала очень красивая девушка в ярко-розовом спортивном костюме и наушниках с красными светодиодами. Её лёгкими и непринуждёнными движениями нельзя было не залюбоваться. Редкие утренние машины объезжали, даже не сигналя, только раз остановилась на обочине легковушка, в которой водитель щёлкнул бегунью на профессиональный фотоаппарат.
По мере того как девушка бежала, становилось всё светлее. Уличные фонари гасли один за другим, извещая о наступлении дня.
- Красивая, - прошептал стажер, уже отошедший от шока ожидания неминуемой смерти. - Кто она, не знаете?
Я улыбнулся.
- Телефончик хочешь взять?
Тот неопределённо пожал плечами, не отрывая глаз от красавицы.
- Дохлый номер. Это одна из близняшек Зарниц - сестёр Солнца, Утренняя Зоря.
- Но ведь красивая же, дух захватывает.
- Не спорю, есть такое.
- Пойду знакомиться, - произнёс стажер, поправив футболку.
- Стой, псих. Тебе голову открутят, даже не заметив.
Я схватил Сорокина за шиворот. Точно псих. Я его завтра же сдам берегиням, пусть осмотрят мальчика на предмет здоровья рассудка.
Дальше мы шли по улице, размышляя каждый о своём. Проезжая часть всё больше наполнялась автомобилями, а тротуары прохожими, спешившими на работу, отводящими детей в школы и садики. Открывались магазины.
- Товарищ капитан, - опять обратился стажер, - а как живут нелюди?
- Так же как и люди. Тут есть несколько спецкварталов, там они и проживают. Потом как-нибудь свожу поглядеть.
- Товарищ капитан, - позвал меня Сорокин, - глядите.
Я поднял глаза. Прямо у КПП в городок стояли два бойца с оружием и в полной экипировке.
- У батальона опять тревога? - спросил стажер.
- Нет, - прищурившись и переходя на экстрасенсорное восприятие, ответил я. - Это не батальонные. Тот здоровяк, что справа, в красном берете - из дружины Сварожича, а тот, что в синем - из гвардии Стрибога, владыки ветров. Если хорошо присмотреться аурным зрением, то можно увидеть, что всё оружие и вся экипировка зачарована под завязку. А ещё на каждом висит маркер, вернее, натуральное незримое знамя. Из видимых признаков - только шеврон.