Почему-то вспомнилась зачитанная до дыр «Аэлита». Я даже улыбнулся, представив себя на месте Лосева, спешащего на выручку к Аэлите, спрятанной жестоким Тускубом где-то в потаенных подземных пещерах. За какие-то неуловимые доли секунды вновь прочувствовал все то, что пришлось пережить в таком далеком, но, увы, ушедшем детстве. Вспомнились расширенные от ужаса зрачки Володьки, когда я начал читать о последнем поединке Лосева с марсианами.
Но враг, ожидавший нас впереди, не шел ни в какое сравнение со слабыми обитателями Марса. Он был силен, безжалостен и опытен. Кто-то подал Ивану Петровичу пучок пакли, смоченной в масле и укрепленной на проволоке. Щелкнула зажигалка. Ударил желтый свет. Хлопья копоти заносились во влажном воздухе. Вдруг у меня из-под ног сорвался камень. Мгновенно подался назад.
Отдышавшись, продолжал спуск. За мной гуськом двигались остальные. Впереди мелькнула сероватая полоска. Дорога стала ровной. При неясном прыгающем свете факела различили небольшую пещеру.
Метрах в ста виднелась темная каменная стена. В гроте Тускуба — так про себя окрестил я эту пещеру — было пусто. Лишь более явственно слышались жалобные вздохи: «У-ух! У-ух! У-ух!..»
Прижимаясь к каменной стене, мы двинулись дальше. Пещера кончилась. Черная, напоминавшая нефть вода лизала камень, издавая мерные глухие звуки.
— Вот и пришли! — сказал я, ни к кому не обращаясь.
— Да, но где выход? — в сердцах вымолвил кто-то. — Надо поворачивать назад, Дальше пути нет!
— Как нет! — вскричал я торжествующе. — Мы тоже так думали раньше, да потом оказалось, что есть. Надо нырять прямо под скалу. Там выход. Проход узкий, метра четыре в длину. Надо просто плыть туда, где есть проход, — и все!
Все опустились на гранитный пол. Усталость брала свое. Руки и ноги налились чем-то тяжелым, стали непослушными. Я прилег на холодный гладкий камень. Протянул руку и ладонью зачерпнул воду. Затем наклонился и приник к воде всем ртом. Я пил и пил эту вкусную влагу и чувствовал, как усталость оставляет меня. Отдышавшись, я первым опустился в воду. За мной Николай. Следом — Иван Петрович. Тысячи холодящих иголок вонзились в тело. Придерживаясь одной рукой за камень, стал другой медленно шарить под водой, продвигаясь вдоль стены. Потом опоры не стало и пришлось обследовать стену вплавь. Вот и проход: ноги потянуло куда-то в сторону, а затем отбросило назад. Под сводами пещеры вновь раздалось протяжное «У-ух!..».
— Здесь проход, — сказал я и, глубоко вздохнув, нырнул. Рука ощутила отполированную водой кромку отверстия. Оно уходило под стену, преграждавшую пещеру. В ушах звонко застучала кровь, требуя кислорода. Но тут каменная стена кончилась. Вынырнул. Со всех сторон окутала плотная тьма. Ухватился за камень и, подтянувшись, вылез. Вскоре вынырнул Николай. Отфыркиваясь, он устало свалился на камни. Вода звонко стекала с него. Вынырнула еще одна черная фигура, за ней другая. Я их почти не видел, только слышал по всплескам и тяжелому дыханию.
Зачиркала зажигалка. Раз, другой. Желто-грязное, потрескивающее пламя подмокшей пакли заплясало по стенам, отбрасывая смешные тени, то и дело менявшие свои очертания. Бойцы разделись, выкручивая мокрую одежду, выливая воду из сапог. У кого-то даже заклацали зубы, и он выругался: «Прохладненько здесь, не то что наверху!»
— Подожди! — ответил Иван Петрович. — Скоро жарко станет.
Теперь наш путь уходил круто вверх, постепенно сужаясь. Вначале шли пригибаясь, затем встали на четвереньки, а последние десять метров пришлось преодолевать ползком. Теперь впереди был Николай, за ним — командир. Острые камешки резали мне руки, срывались вниз, и тогда их бег напоминал горный камнепад. За мной кто-то чертыхался, сопел, и из-под него тоже летели камни.
— Тише, вы… — шепчет откуда-то сверху Николай. — Уже светает.
Наш маленький отряд бесшумно, не сломав ни веточки, выбирался на крутой склон, весь заросший густым кустарником. Серая пелена занимающегося утра скрывает стволы деревьев там, где-то внизу. Нам видны лишь их густые неподвижные кроны. Прямо за нашими спинами, на вершине вала, за невысоким бруствером, метрах в двадцати-тридцати, примостились вражеские пулеметчики. Укрывшись с головой шинелями, они мирно спят, подложив под головы автоматы. Трое дозорных негромко ведут беседу, и мы видим, как то и дело вспыхивают яркие точечки их сигарет. Слева от нас, внизу, должно проходить Кобринское шоссе, выложенное восьмигранными плитами, приобретающими в солнечный день сизоватый оттенок. Если забрать вправо, то там никаких дорог нет, а вдоль реки — густые заросли бурьяна, кустарника и деревьев. Река вытекает из непроходимых лесов, где нет и не может быть фашистов. Главное — добраться до этих лесов. Но как? Осторожно, так, чтобы не треснула ветка под ногой, спуститься с вала невозможно. Дозорные обязательно обнаружат нас, и тогда заговорят, захлебываясь, пулеметы, вспыхнут осветительные ракеты, и… смерть или плен обеспечены.