— Если твой напарник был настолько глуп, что позволил своим личным предубеждениям повлиять на его действия, он заслуживает того, что получил. На самом деле, я восхищаюсь тобой. Не у всех хватило бы смелости, чтобы сделать то, что сделал ты. То, что случилось с Гейбом… было иначе, — он вздохнул с обеспокоенным выражением лица.
— Я просто говорю, чтобы ты был осторожнее. Есть много фанатиков, ищущих любой повод, чтобы вершить свое правосудие, и все становится хуже, так как уже второй активист Человечности териан был найден мертвым несколько месяцев назад. Некоторые из этих людей жаждут крови.
Пирс не ошибся. За последние шесть месяцев было убито два активиста движения Человечности териан, и доказательства свидетельствовали о
преступнике-терианине, а это означало, что юрисдикция перешла к THIRDS. Несмотря на то, что организация делала все возможное, чтобы успокоить общественность, между людьми и терианами назревала буря, которая так просто не утихнет, особенно если они не поймают преступника в ближайшее время. Свидетельство Декса против его напарника просто не могло случиться в худшее время.
— Спасибо за предупреждение, Пирс.
Декс вышел из машины и закрыл за собой дверь, сделав шаг в сторону, чтобы помахать отъезжающему Пирсу. Как только он уехал, Декс облегченно вздохнул. Он любил свою маленькую тихую улицу, обсаженную деревьями. Улыбаясь, он с трудом поднялся по ступенькам к входной двери. Наконец-то он был дома. Он вставил ключ в замок, повернул его, открыл дверь и был сбит с толку, когда она врезалась во что-то на полпути. Господи, что теперь? Что-то тяжелое стояло напротив нее. Разочарованно хмыкнув, он осторожно засунул голову в приоткрытую дверь и нахмурился, когда увидел большую открытую картонную коробку, заполненную DVD и CD-дисками, а также множеством других вещей, которые должны были быть в его гостиной. Его первоначальная мысль была о краже со взломом, за исключением того, что он никогда не сталкивался с ворами, которые останавливались, чтобы обернуть пузырьками свой украденный товар.
— Лу?
Декс запер дверь за собой и побрёл в гостиную. Его челюсть чуть не ударилась об пол — комната была практически пуста, за исключением огромного количества картонных коробок разной степени наполненности. Что-то ударилось о пол наверху, и Декс взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки за раз.
— Детка? — Декс нашел своего парня, с которым встречался уже четыре года, наверху в спальне, кидающего обувь в пустые коробки. — Что происходит?
— Я уезжаю.
Слова поразили Декса как удар под дых — слишком знакомое ощущение за последние дни.
— Что?
Он быстро протиснулся между мешающимися на пути ящиками и разбросанными сумками, чтобы схватить своего парня за руки и развернуть к себе, заглядывая в лицо.
— Милый, остановись на секунду. Пожалуйста, поговори со мной, — он протянул руку к щеке Лу, но тот только отодвинул от него лицо. Ауч. Двойной удар.
Отбросив отказ на потом, Декс сосредоточился на том, чтобы докопаться до сути проблемы.
— Лу, пожалуйста.
— Непрекращающиеся телефонные звонки, стучащие в дверь репортеры, новости по телевизору, называющие тебя позором для твоего вида. Я больше не
могу этого выносить, Декс.
Чувство вины захлестнула его, и он отпустил Лу. Сколько еще жертв будет в результате того, что он поступил «правильно»?
— Подожди немного. Это всё закончится. Что если мы поедем куда-нибудь подальше от этого, вдвоем, а?
Лу покачал головой и вернулся к складыванию вещей.
— У меня есть своя жизнь, о которой нужно думать. Я уже потерял полдюжины клиентов. Я не могу потерять ещё больше.
— Это Нью-Йорк, Лу. И заказы на вечеринки здесь никогда не заканчиваются. Уже почти сентябрь, дальше будет Хэллоуин, и ты будешь по уши в призраках из белого шоколада и ледяных скульптурах в виде надгробий, объясняя своим клиентам, что организовывать вечеринку на настоящем кладбище — плохая идея.
Когда его шутливый метод убеждения провалился, Декс понял, что всё намного серьезнее. Конечно, для большинства людей упакованные коробки уже стали бы серьезной проблемой, но Декс не был большинством. Он отказывался верить, что Лу бросит его, когда он будет нужен ему больше всего.
— А как же я? Разве я — не часть твоей жизни?