Покопавшись в своих закромах, призрак демонстрирует мне пилюлю. Маленькая переливающаяся чистой Ки сфера буквально искажает пространство вокруг, даже находясь в защитном футляре.
— Тебя ждёт сложная битва и возможная неприятная встреча с Императором, которой хотелось бы избежать. Именно поэтому я хочу свести все риски к минимуму. Слишком много сил вложил в тебя, чтобы вот так бездарно потерять. Рен, тебе надо стать сильнее. Так что убьём двух зайцев за раз — редкое явление в нашем деле, но всё же возможное, — собеседник хитро смотрит на меня.
— Скажите, к чему вы клоните? — обращаюсь к нему уважительно, стараясь сдержать нетерпение.
— Пойдём, я тебе покажу, — Феррон отводит меня ещё в один зал.
Когда мы входим и за нами закрывается дверь, я оказываюсь в полной темноте. Лишь через несколько мгновений призрак моего учителя начинает источать свет.
— Это комната полностью лишает тебя чувств и позволяет заглянуть в самую глубь себя. Там ты встретишься с особым врагом, — он передаёт мне пилюлю. — Пройдёшь это испытание, и я щедро вознагражу тебя, а твои друзья будут ждать неподалёку от столицы. Проиграешь…
Тут не нужно быть мудрецом, чтобы понять невысказанный посыл. Наставник тает. Все звуки, чувства и краски пропадают. Единственный источник Ки, который ещё мерцает, — пилюля. Я открываю прозрачный футляр и помещаю её на язык.
По телу пробегает лёгкая дрожь, виски пронзает пульсация, и огонь распаляется в моём ядре. Внутреннее пламя разгорается и крепнет, Ки стремительно бежит по меридианам. Миг прорыва на следующую ступень сладостен, как и всегда.
Я ощущаю растущую силу, но тьма вокруг сгущается, а затем расступается, выпуская мне навстречу фигуру, окутанную дымкой.
— Наконец-то ты пришёл, заморыш, — тьма вокруг противника рассеивается, и я вижу его лицо.
Моё собственное лицо…
Оппонент презрительно смотрит на меня, вскинув подбородок и роняет глухим голосом:
— Милосердие и доброта в этом мире — непозволительная слабость, а ты слаб… Поэтому и сдохнешь!
Глава 27
Знакомое ощущение не покидает меня. Кажется, будто это было совсем недавно. Мой враг — я сам.
То же самое происходило, когда демон копался у меня в голове. Забавно.
— Тебе весело? — грохочет голос двойника. — Давай, покажи мне, чего ты стоишь! Слабак!
— Ты слишком много болтаешь, — сухо отвечаю я, начиная двигаться вбок и присматриваясь к двойнику. — Можно назвать тигра псом, но лаять он от этого не станет. Твои слова не задевают меня, ведь я знаю, на что способен.
— Ха, врёшь даже себе… Пустое место, жалкое и никчёмное! Столько раз был на волосок от смерти из-за собственное слабости? И вечно печёшься о чужом благе, когда значение имеет только сила! Только сила и победа! — двойник повторяет мои движения, следуя за мной.
В пустоте вспыхивает ослепительная трещина, разделяя нас. Сумрак стремительно отступает, обнажая окружение во всех деталях. Чёрная смолянистая гладь вздрагивает, трансформируясь в лесную просеку, четко поделенную границей света и тьмы.
Над моим двойником возвышаются мрачные деревья, листья цвета болотной мути, паутина растянулась между стволами, а на коре видны следы порчи, словно ужасная человеческая болезнь перекинулась на растения. Из его чащи тянет смрадом гнили и могильным холодом.
Под кронами лежат иссохшие полуразложившиеся тела, в которых я узнаю своих близких и павших соратников: Лин, Ёнэ, капитан Эйрин, Торвальд…
Тёмный Рен, уловив мой интерес, отходит чуть в сторону и раздвигает губы в пародии на улыбку:
— Да, это они. Погибшие по твоей вине.
Упрямо мотаю головой, не желая признавать этого, но в глубине души понимаю — доля истины в его словах есть. Сердце сжимается от боли, но я стою на своём.
Мой лес, мгновенно выросший за спиной, отличается. Он приветлив, наполнен ароматами лесных ягод и пением птиц, приглушённым и таким знакомым, родным.
Слышу пение соловья. Матушка иногда умело изображала его, насвистывая, словно эта небольшая птичка. Доносится голос сурового отца-дровосека, который своим басом твердил много простых и таких правильных истин. И сейчас он говорит.
— Будь стойким, сын! — краем глаза замечаю силуэт, сокрытый в тенях деревьев, то ли медведь, то ли человек, а голос отца продолжает звучать в моей голове. — Не вини себя в том, чего не мог предотвратить. Ты не всесилен, Рен. Не опускай руки и защищай тех, кого ещё можно спасти!