Зайдя в комнату, обратила внимание, что роскошь напрочь отсутствовала: располагалась деревянная кровать с простым матрасом, стол, стул и шкаф с тумбой. Окна выходили в тихий двор древнего сооружения. В воздухе витал запах жасмина, и, словно угадав мои мысли, Джен произнёс:
– Хочешь, чаю заварю, настоящего китайского с жасмином?
Мне было стыдно осознавать, что напрочь забыла о его существовании, погрузившись в себя, в свои грустные думы.
Я так же молча кивнула, не хотелось нарушать тишину комнаты. Словно прочитав мысли, мужчина улыбнулся, поставил чемоданы и удалился.
Я присела на стул.
Вот до чего докатилась, не психушка, так дорога к монахам, почти одно и тоже. Слишком ответственно подхожу к жизни, или я ещё маленькая, раз делаю только то, что посоветовала мама.
Папа предлагал более консервативный вариант: капельницы и санаторий. Но…
Мысли мои прервал котёнок, вошедший в дверь.
– Кис, кис, кис, кто там такой сладкий?
Я взяла котёнка на руки и начала гладить. Постучав в дверь, в комнату вошёл Джен с женщиной славянской внешности средних лет. Они загадочно улыбались и молчали. А меня всегда напрягали молчаливые люди. Раз ты пришёл, так говори, чего молчишь? Я внутренне напряглась. Как только женщина подошла и взяла меня за руку, тут же расслабилась:
– Добрый день, дорогая. Меня зовут Елена, Джен много рассказывал о тебе. Я принесла чай, мы сейчас уйдём, а ты располагайся и чувствуй себя как дома. Постарайся настроиться, что один месяц ты живёшь вместе с нами. Через пару часов я загляну к тебе и покажу территорию, договорились?
Её ласковые слова убаюкивали меня, как в детской колыбели, я немного остолбенела от такого отношения. Словно вокруг меня собрались ангелы в человеческом обличии. Да, я бываю порой резкой, эгоистичной, сама себя виню, что такая, но, бесспорно, люблю людей. Луч чужой любви коснулся сердца, я почувствовала искру, которая зажгла душу. И душа дала сбой, из меня потекли слёзы радости, благодарности, что вокруг люди, и они хорошие, и я их не заслуживаю. Совсем! Ведь я убила человека. Пусть и во время операции, но этот камень будет со мною всю жизнь.
Джен ушёл, и мы остались наедине с этой милой женщиной. Посидев с ней молча минут пять, я выплакалась. И мне показалась, что мысленно рассказала о всех своих грехах, и, будто на исповеди, она меня простила. Такое со мной происходило впервые. Я подняла на Елену глаза и увидела в них любовь, они горели ясно, утешали милостиво и согревали.
– Спасибо за приём, я вам благодарна, правда.
– Отдыхай, голубушка, – Елена развернулась и ушла вниз по лестнице.
Я зашла в душ и с ужасом обнаружила, что здесь напрочь отсутствует горячая вода, переоделась, развесила вещи, и настроение снова испортилось.
Затем выпила чудесный, поистине волшебный, чай и у меня будто крылья оказались за спиной. Оставалось только ими взмахнуть и отправиться навстречу новому неизведанному полёту.
В Елену я влюбилась, ей было примерно как моей маме – чуть больше шестидесяти, она всё больше молчала, но меня разговорила так, что я сама себя не узнавала. В итоге заа вечер рассказала всю жизнь.
– Так получается, что ты сюда приехала за исцелением, у тебя развитое чувство вины, отчаяния. Я тебе так скажу: ты не одна. Почти у каждого человека в жизни происходят весьма горестные события. И не надо себя в этом корить. Только Создателю доступно понимание сути, только он знает, как сделать для нас лучше. И если ты врач, в твоём распоряжении было лишь несколько минут предотвратить беду, ты произвела все возможные действия, предприняла все доступные меры. Знаешь, Лилечка, я знаю что говорю, – продолжала Елена. – Я прошла через массу жизненных испытаний. Последнее окончательно меня сразило. Вроде умом понимаю, что не моя вина, а ругаю Всевышнего.
– А что с вами произошло?
– У меня погибли оба внука-близнеца и сноха. Сгорели в доме. Перетопили печку, а дом деревянный. Не смогли выбраться. Если бы я отговорила от навязчивой идеи поехать зимой, попарить в бане детишек, всё бы было по-другому. Но Создатель распорядился по-своему. И теперь я здесь залечиваю раны, вместе с тобой. Я здесь уже полгода, сын мне деньги высылает, я восстанавливаю силы, природа и знания, полученные в монастыре бесценны. Я поняла, что хочу жить, жить ради жизни. Да, вот такая белеберда слов. Да ради предков даже, они жили и трудились ради того, чтобы я появилась на свет, и сын появился, и муж. Пусть муж и ушёл к другой, но самое главное, он счастлив, только вот сыночек… Сердце моё болит за него и разрывается по нему. Вдовец и без детей, звала его сюда, но для него спасение – работа. Ой, да! Остался он совсем один без жены, и без детей. Долго он привыкал жить один, а уже три года прошло, я говорю: найдёшь ты себе ещё женщину, родит она тебе, и будут дети. А он упертый у меня такой. Нет, говорит, не хочу больше создавать семью, живут же мужики одни, и я буду.