– Езжай, не останавливайся! – кричали уже вместе женщины. Валера что есть мочи надавил на газ. Машина стремительно сорвалась и оставила место происшествия далеко позади.
– Фу! Что это было? – первая спросила Оля.
– Это было то место, где разбились родители… – ответила Лиля. – Смотри там осколки машины и столбик «30-ый километр», как и сказал полицейский.
До места добрались в половину третьего, в полиции следователь общался с Лилей ещё часа три. Спрашивал бесполезные, глупые вопросы, будто чеканку отбивал на голове женщины. Голова заболела так, что капитану пришлось идти в соседний кабинет за графином с водой.
По версии следователя, папа уснул за рулём, и машина съехала в кювет, ударившись в дерево.
Голова тяжелела с каждой минутой, сердцебиение участилось, веки закрывались, тяжесть в ногах не давала покоя.
«А впереди ещё так много дел», – вздохнула Лиля.
Следующей остановкой был морг.
– Я была в них тысячу раз, учась в институте и в интернатуре, но так и не привыкла к трупам. К ним никогда не привыкнешь, не удивительно, что патологоанатомы пьют изрядно много. И этот запах противный. Они же люди, только мёртвые, а врачи называет таким омерзительным словом «трупы». Боже… Я не выдержу, – застонала Лилия.
– Мы с тобой. На вот, моя хорошая, выпей, – Ольга протянула ей флягу, заполненную коньяком.
Женщина пригубила раз и закашлялась, Ольга достала бутерброд и для закуски протянула подруге.
До морга они доехали за пять минут. Здание морга было построено в советские времёна, одноэтажное, из красного кирпича с железной крышей.
Зайдя внутрь, все трое ощутили запах тлена. Ольга запасливо достала себе и Лиле платок, Валера прикрыл рот рукой.
В коридоре их встретил мужчина с проседью в волосах, в белом халате и больших роговых очках.. На вид ему было около шестидесяти.
– Вы, Недосекина, дочь погибших?
– Да, – сказала Лиля, слушая свой голос, который практически не узнала.
– Проходите сюда, – мужчина показал рукой в комнату направо.
– Как вы себя чувствуете, может, в начале чаю вам подогреть?
– Нет, благодарю. Где они?, – с трудом сдерживая себя, проговорила Лиля.
Мужчина осторожно взял её за локоть, так как та была словно во сне. Но это был не сон. Чтобы оставаться в сознании, она тёрла себя за указательный палец.
Ноги еле переступали, разум отказывался верить, уши заложило, точно ватой.
В большой комнате стояло два стола, на одном лежала мама, на другом папа. Оба в оголённом виде. Не было страха, не было истерики, и не было стыда.
Лиля молча протянула руки, еле сдерживая слёзы подошла вначале к папе, промолвив: «Прости, папочка», затем к маме.
Они лежали, словно живые, только дотронувшись, можно было понять, что тела остыли.
У папы на лице видны повреждения головы, похоже, что руль уперся при столкновении. Лиля гладила руки самым любимым людям на земле.
После опознания, женщина подписала и получила все нужные документы.
В голове был туман, её подташнивало, но выпив воды, почувствовала себя намного легче.
Валерий с врачом аккуратно уложили тела в гробы.
– Сейчас поедем к одной женщине, она приютила нас. Валерка сходил и договорился о ночлеге, – сказала Оля.
– Да, да, конечно. Завтра ещё позвоню всем знакомым, поехали, – тихим голосом прошептала Лиля.
Молодых людей приютила старушка, прожившая всю жизнь в этом посёлке. При входе в дом, компания сразу почувствовала обитель деревенского уклада: здесь находилась и русская печка и самовар, в сенях стояла обувь.
– Проходите, проходите, – затараторила старушка. – Я как узнала про вашу беду, сразу позвонила своему племяннику на пункт, он у меня там следователем работает. Ох, беда, беда. Это ваши родители, милушка? – участливо заворковала бабушка, обратившись к Лилии.