В их диалог вмешался Майкл.
— Не все идет по кругу. Суть нашего сетевого проекта слежения в том, что мы провели целое лето, изучая всего один час сетевого трафика.
Близнецы улыбнулись.
— Это ты так думаешь, — сказала обладательница доллара. — Да, в этом здании нас не перезагружают каждый мнимый день. Вместо этого они дают нам целое «лето» — минуты компьютерного времени вместо секунд? — на анализ одного часа трафика в сети. А потом запускают снова, но исследовать ты будешь уже другой час. И так далее, и так далее.
— Даже представить себе не могу такую мощную технологию, — сказал Майкл.
— По правде говоря, я тоже, но…
Виктор перебил их:
— Может, все идет по сценарию «Дарвинии». Ну, мы просто марионетки, управляемые суперпродвинутым интеллектом.
— Нет! — заявила Дайна Мэй. — Не суперпродвинутым и не суперпередовым. Поддержка потребителей и сетевое наблюдение очень важны в нашем реальном мире. Кто бы ни устроил все это, он получил в нашем лице обычных рабов, действующих эффективно и очень, очень быстро.
Первая Элен рассердилась не на шутку.
— А я еще классифицировала эти чертовы тесты! На такую подлость только Джерри и способен. Он делает из нас послушных баранов и перезапускает прежде, чем мы что-либо заподозрим или почувствуем скуку.
Элен из УНБ владели те же чувства, но недовольна она была другим.
— А мы тут действительно томимся от скуки. — Майкл кивнул.
— Сотрудники правительственных агентств — народ терпеливый. Аспирантов нам тоже пока удается сдерживать. Мы продержимся месяца три. Однако же… черт, довольно мучительно осознавать, что награда за наши труды — повторять все, что мы сделали, с самого начала. Проклятье. Извини, Элен.
— Но теперь-то мы знаем! — сказала Дайна Мэй.
— А толку? — невесело рассмеялся Виктор. — На этот раз ты догадалась. Между тем придет конец микросекундного дня — пуф! — перезагрузка, и все знания улетучатся.
— Не на этот раз. — Дайна Мэй перевела взгляд с Виктора на распечатку письма. Дешевая шуршащая бумага уже вся покрылась пятнами. «Цифровая подделка, вот мы кто». — Не думаю, что мы единственные, кто выяснил положение дел. — Она пододвинула бумажку к «своей» Элен. — Ты полагала, что письмо означает, будто в этом здании находится Фред Онсвуд?
— Ну да.
— Кто такой Фред Онсвуд? — спросил Майкл.
— Извращенец, — отстраненно ответила Элен из УНБ. — Лучший ученик Джерри.
И обе Элен уставились на письмо.
— Число девятьсот девяносто девять привело Дайну Мэй в мою сортировочную команду. Потом я обратила внимание на адрес отправителя.
— Да. Так мы оказались здесь.
— Но тут нет Фреда Онсвуда, — сказала Элен из УНБ. — Ха! А мне нравятся эти фальшивые заголовки.
— Угу. Они порой содержательнее самого текста сообщения.
Майкл стоял между двумя Элен, заглядывая им через плечи. Теперь он протянул руку и схватил листок.
— Видите, видите, в середине второго заголовка? Выглядит как пиньджин с тоновыми метками, выставленными в ряд.
— Что-что он сказал?
— Ну, на одном из китайских наречий это означало бы номер — девятьсот семнадцать.
Виктор нагнулся, опершись локтями о стол.
— Это наверняка совпадение. Как Альфонс мог догадаться, с кем мы встретимся?
— Кто-нибудь знает, где здание ноль девятьсот семнадцать? — перебила его Дайна Мэй.
— Я — нет, — ответил Майкл. — Мы никуда отсюда не выходим. Только в бассейн и на корт.
Элен-близнецы помотали головами.
— Понятия не имею… И в данный момент не хочу рисковать, обращаясь с внутрисетевыми запросами.
Дайна Мэй вызвала в памяти карту «МегаТеха», помещенную в рекламном буклете.
— Если такое место есть, оно должно находиться дальше, высоко на холме, справа от вершины. Надо подниматься.
— Но… — начал Виктор.
— Только не городи огород, Виктор, мол, лучше дождаться полиции, не надо быть идиотами. Мы больше не в Канзасе, а это письмо — единственный ключ к разгадке.
— А что мы скажем остальным? — спросил Майкл.
— Ничего! Просто тихо ускользнем. Пусть все идет своим чередом, чтобы Джерри или кто-нибудь еще ничего не заподозрили.
Две Элен переглянулись, на их лицах застыло странное, грустное выражение. И вдруг обе затянули «Дом на просторах» [145], но слова были какие-то странные:
О дайте мне клона скорей,
Из крови и плоти моей,
Чтоб был у него…
Тут они замолчали и покраснели.
— Ну и грязные мыслишки у этого Гарретта.