Теперь сны снились ему почти каждую ночь, ужасные кошмары, полные боли и страданий. Это могло быть признаком того, что он старел или побочным действием красного песка, который он принимал время от времени, чтобы забыться и спать. Или же причиной была нечистая совесть, мучившая его с тех пор, как он изменился. Он многое хотел бы забыть с прошлой жизни, но не получалось. У саларианцев есть поговорка: разум, отягощенный многими тайнами, никогда не узнает покоя. И с этим бывший оперативник был согласен на все сто процентов.
«Это моя расплата…», — не успел он докурить, как к дому подъехала машина. Пора за старое. На время. Только ради неё.
Изнуренный мозг, под действием наркотиков, алкоголем и постоянным страхом за жизнь «дочери», плохо воспринимал время. Когда он открыл глаза и вернул ясность разума, он был уже в квартире. За окном стояла пасмурная погода, но было светло. Он не смог вспомнить, когда вернулся с очередного дела. Смог лишь вспомнить избитое окровавленное лицо какого-то турианца, задолжавшего Толстому Реену, держателю бара «Эдем».
Его дочь сидела спиной к двери и, постукивая ложкой по блюдцу, что-то спрашивала у него.
— Ты меня слышишь? Эй, что-то не так? — требовательно спросила она, подозрительно глядя прямо в его уставшие стеклянные глаза.
— Ничего, родная.
— Не надо врать, — сморщила носик девушка.
С виду совершенно обыкновенная девушка — на деле продукт многолетних испытаний, никогда не забывал Пол.
— Не волнуйся, я разберусь. И, да, всё в порядке, просто устал.
— Тебе не обязательно всё делать самому, я могу помочь. Ты же знаешь, мои способности могут…
— Нет! — чересчур резко прервал её Пол.
Грейсон замер на месте и поднял руки вверх, поняв, что сорвался. Он бросил беспокойный взгляд на свою дочь, но девушка не была напугана. Её зеленые глаза под цвет мелированных в такой же цвет коротких волос буравили его, будто она могла прочесть его мысли. Впрочем, они это и могла бы сделать.
— Джиллиан, я же говорил, никогда не говори о «способностях», ты же понимаешь. Никому. Иначе за тобой придут, снова запрут в темной камере и заставят делать ужасные вещи. Помни, ты — обычная девушка.
— Но я…
— Джилл.
От нервного напряжения его тело было словно натянутая струна, кончики пальцев дрожали, но он изо всех сил старался не выдать этого своим голосом, глядя на молодую девушку, ожидая её реакции. Захоти она раздавить его, эта девушка смогла бы, не моргнув и глазом.
— Я поняла. Но я вижу, как ты себя изводишь. А я могла бы помочь.
— Я справлюсь. Приму холодный душ и буду снова бодрячком. Тебе не о чем волноваться.
— Ага, поэтому снова начал принимать? — девушка взглянула в сторону пакетика с порошком рядом с холодильником и с укором посмотрела на мужчину.
— Не беспокойся, это… Для сна. Я придерживаюсь дозировки. Я же обещал.
Грейсон почувствовал, как рукоятка ножа выскальзывает из его потной ладони, и падает на пол. Но нож не достиг пола, его своей биотикой подхватила Джиллиан.
— Стой-стой, прекрати. И хватит уже обо мне, у тебя как дела? Как дела на работе? Никто не приставал?
— Я же «человеческая женщина», потому нет. И я смогу за себя постоять.
— Надеюсь, что до этого не дойдет.
— Мм… — наступила неловкая пауза. — Знаешь, ты бы побрился. К нам снова заходила наша соседка. Она всё спрашивала о тебе. И я не смогла дать внятный ответ. Что мне сказать в следующий раз? Она, кажется, милой. Ну, для турианки…
— Алия?
— Ого, ты знаешь её имя…
Пол снова впал в воспоминания, краем уха слыша ровный голос дочери. В памяти всплыли картины драки. Как он откинулся спиной на задние сиденья и ждал свою цель. Должник Реен, ничего не подозревая, сел в свою машину, и не увидел того, кто сидел сзади. Заметил он слишком поздно, когда клинок прошелся по его шее, оставляя линию. С широко раскрытыми глазами турианец смотрел на него через зеркало и медленно захлебывался воздухом от страха. Пол вспомнил себя в его глазах и лицо турианца, застывшее в самом настоящем ужасе.
Он не стал доставать свой пистолет — слишком шумно, — вместо этого он выхватил жутковатого вида короткий нож из-за пояса и отрезал один из мандибул. Запугивание, выбивание долгов, шантаж Грейсон не мог запороть столь простые задания. Но он не смог забыть тот ужас в его глазах. И собственное отражение, исказившееся в кровожадном оскале лицо в полутьме.
Как только лезвие вернулось обратно, из раны брызнул темно-синий фонтан, который турианец пытался закрыть. А его собственный голос, напоминающий ему о долге, звучал безжизненным металлом. Пол прекрасно знал, что должник никак не успеет расплатиться. И как итог, его обнаружили утром — повешен в своей квартире. Пол мог бы винить себя в его смерти, но вина всегда была его спутницей и никогда его не отпустит. Ещё одна смерть и что с того…