— Я у тебя в долгу.
— Тогда с тебя выпивка, Вакариан, — бросив Гаррусу, вышел вместе со своими сотрудниками старший следователь СБЦ.
— Про него ты говорил? — спросил у турианца Шепард.
— Да, когда я служил в СБЦ, он был простым патрульным. Простым, прямолинейным, но надежным.
— Эй! Долго мне тут ещё сидеть? Отвезите меня в мою камеру. Я хочу спать, — на экране монитора Фабри изо всех сил делал вид как ему скучно.
— Давай уже приступим, руки так и чешутся, смотря на его морду. К тому же кофе они пить долго не будут.
— Расколоть этого батарианца будет не так просто.
— Ну, мы же знаем, на кого он работает. Посмотрим на его реакцию.
Спустившись, они добрались до батарианца.
— Опа, турик вместе с человеком, — с широченной улыбкой на лице встретил их Фабри. — А мы раньше нигде не встречались? Помнится, я многих турианцев угробил. Правда, вы для меня все на одно лицо.
На столь очевидную провокацию Гаррус не поддался.
— Я смотрю, ты любитель поболтать, — начал Вакариан, присаживаясь перед ним. — Что ж, тогда поговорим. Например, о Фисте, Сером посреднике и Сарене.
— Не знаю таких, — беспечно бросил тот и переключил свое внимание на Шепарда. — А вот с твоей сестрой или мамой я могу быть знаком. Я со своими людьми много людских колоний бомбил. А женщин там была уйма, ух… Всех и не вспомнишь.
Шепард пока не вмешивался. Скрестив руки, он оставался стоять в тени. Только символ "N7" блестел в темноте его силуэта.
— Раз ты так любезно признаешься в своих преступлениях…
— Преступления? — перебил Гарруса наигранно удивленным возгласом Фабри. — Это преступления только по вашим законам. А не по нашим.
— Тебе грозит пожизненное в Акбе. Тебе там понравится. Куча таких же озабоченных отморозков, которые не видели женщин десятилетиями. Тебя там примут очень и очень приятно.
— Можешь не продолжать, турик. Я через всё это уже проходил. Вы будете пугать меня условиями, чтобы предложить сделку в обмен на мое сотрудничество и так далее. Но нет. Все ваши слова не стоят ни гроша. Я буду рад оказаться в Акбе. Там у меня несколько знакомых и старых сослуживцев. Хоть увижусь с ними на старости лет. Вам нечего предложить мне.
До пути в штаб СБЦ Шепард уже знал, что затея бессмысленна. Наемники вроде него ни за что не пойдут на сделку с властями. Кровавая репутация для них — это всё.
— Хотя… Возможно я буду более мил с ней. Устроите?
— С кем?
— С той, по чьей вине я тут нахожусь. А я дурак, не заметил такую выгоду…
«Митра», — понял о ком говорит Фабри Шепард, но не понял не договоренную часть фразы.
— Я знал, что мы просто потратим время. Я же говорил, обычные наемники ни черта не знают о делах Фиста. Шестеркам негоже знать, — с полным разочарованием в голосе обратился к Шепарду Гаррус и напоследок обратился к Фабри. — Что ж, ээ… как там тебя… да и не важно, удачи тебе и хорошего перелета в Акбу.
Самодовольного наемника мини спектакль Гарруса все же немного задел. Пускай, они так и не получили от него нужных ответов, зато батарианец уже не так довольно ухмылялся.
— О ком он говорил? — в коридоре спросил у капитана Гаррус.
— Помнишь ту девушку в больнице.
— Спектра азари?
— Да нет, вторую.
— Аа, ту со странными глазами. Погоди, это она его так? Я думал, что это сделала спектр.
— Я тоже… — задумался о чем-то своем капитан Альянса.
«Митра Сурик… Кто же ты такая?».
***
Во время войны я пережила множество паршивых дней и ночей. Особенно в самом начале. В храме нас не готовили к тому, с чем я столкнулась на войне. Там мы будто бы жили в теплице, не торопясь, размеренно, постигая Силу. Сидя в окопе, временами мне не хватало того покоя, но оборачиваясь назад, я ни о чем не жалею.
Однако сегодняшнее пробуждение точно попало бы в список самых худших пробуждений в моей жизни. Голова раскалывалась от болезненных ударов внутри черепной коробки. Я кое-как открыла свои глаза. В спальне было так темно, что ни зги не было видно, только маленький мерцающий свет где-то на потолке. Своими дрожащими и холодными пальцами еле нашла свое лицо, пытаясь понять: «где я» и «кто я». Некоторое время спустя туман в голове немного рассеялся. Я лежала в собственной кровати в одежде, от которой пахло железом, гарью и кровью.
Едва я приняла сидячую позу, голова тут же закружилась. Темнота накрыла меня с головой.
Да что такое… тихо взвыла от боли. Массируя свои виски, стала прислушиваться к новым ощущениям. Что-то во мне определенно изменилось. Всё мое тело знобило от непонятного холода, а сердце не думало успокаиваться. Погружаясь в свои ощущения всё глубже и глубже, я чувствовала легкий поток воздуха из кондиционера. Затем ощутила тепло. Слабое тепло от цветка на тумбочке с зеркалом перед кроватью. Ухватившись за эту слабую ниточку, я стала углубляться ещё сильнее, как скоро меня сковал лютый мороз. Такой плотный и невообразимо огромный сгусток тьмы вокруг меня… Появилось такое ощущение, будто я тонула в этой тьме, где вокруг был лишь мерзкий смрад смерти. От нахлынувших ужасных ощущений хотелось только одного: бежать и прятаться. Но я уже сталкивалась с подобным — на полях кровавых сражений, в особенности когда победа вырывалась с непосильным трудом и чудовищными потерями. Это ощущение показало мне истинную суть станции… Несмотря на тошнотворные ощущения, я была рада. Ведь это и есть Сила, такая тонкая и слабая, но настоящая и такая родная.
Подавляя рвотные позывы, я вырвалась из медитации. Хватая ртом воздух, просидела на кровати ещё некоторое время. Ни к чему особо не придя, я решила хотя бы привести себя в порядок. Волевыми усилиями встала с кровати и направилась в душ, а то этот запах трущоб навсегда прилипнет к носу. Грязная одежда отправилась в корзину рядом с душем. Теплая струя воды немного вдохнула во мне жизнь. Протерев пар от зеркала, я осмотрела свое лицо, которое вчера казалось таким чужим. Волосы заметно отросли и спадали до плеч. Глаза цвета неба покраснели от усталости и перенапряжения. Приглядевшись повнимательней, я заметила, как правая радужка заметно изменила свой цвет. Необычно, но не критично.
Да Митра, запустила ты себя, — мне оставалось лишь констатировать не самый утешительный вердикт.
Хорошенько умывшись, поискала в местном гардеробе новую одежду. Они везде пихали эти свои облегающие во все места наряды. Может у них так положено, не знаю. Мне лично было бы в них не комфортно. Я быстро накинула на себя белую рубашку из плотной ткани. Озноб не проходил, а все время вздрагивать от холода не хотелось. Поэтому взяла попавшийся под руку свитер. Мягкая и пушистая одежда то, что нужно в этой холодной и мертвой станции. Как они вообще умудрились основать здесь центр Галактического Содружества… Пусть они не так чувствительны к Силе и всё же, неужели их никогда не посещало чувство дискомфорта от вида этих стен?
Пока волосы просушивались, я доковыляла до кухни и разогрела местную еду. За трапезой и горячим чаем размышляла о Силе и о своих дальнейших действиях. Я надеялась, что моя чувствительность к Силе не отрезана окончательно, просто пока была слабой. Я держалась за этот лучик света из всех сил. И второй вопрос: «Что дальше?». Заново переобучаться? Определенно. Я уже знала что нужно делать, просто требуется терпение. А с последним у меня всегда были проблемы, благо вроде научилась — война, как ни странно, быстро научила остужать свой нрав и действовать холодным ясным умом. Иначе долго не протянешь.
Высока вероятность, что мне не позволят вечно оставаться на вольных правах. Пока же я не представляла никакой угрозы, но и никакой пользы. Интересно, что решили по поводу моей ситуации в Совете? Неопределенность всегда заставляет нервничать… Ладно, будет то, что будет.
Порывшись в кармане старых штанов, я отыскала врученную когда-то Нойшей карточку. Сколько денег они перечислили в эту маленькую пластиковую карту? Я не задумывалась об этом до сего момента. Надеюсь, их хватит на стакан холодного чая из того кафе, а то, тот что в номере быстро закончился. Когда волосы высохли, оставила свою комнату за спиной. Оставаться здесь надолго мне не хотелось.